Книга 2012: Загадка майя - Жорди Сьерра-и-Фабра

— Да, и что…?

Вопрос так и остался не законченным. Давид разглядывал изображение в книге. На нем плита отличалась. В верхнем правом углу был другой рисунок — что-то вроде косого креста.

— Это что, твой отец изменил?

— Ну да!

— А не может быть, что это?.. — он искал аргументы, пытаясь выступить в роли адвоката дьявола.

— Давид, это конец, который я искала, число, написанное по-майяски!

— Какое?

— Двадцать семь! — Глаза у Джоа были раскрыты шире некуда. — Гробница номер двадцать семь в Паленке, та самая, в которой я не смогла побывать, потому что она обвалилась!

— Погоди, я не догоняю. — Друг явно за ней не поспевал. — Не объяснишь ли сначала, где здесь двадцать семь?

— Майя были превосходными математиками, — Джоа пыталась успокоиться, в том числе — чтобы привести в порядок мысли. — Они умели производить сложные расчеты и записывать колоссальные числа. И все это благодаря нулю — их изобретению, которое все коренным образом изменило. Майя придумали ноль в III веке после Рождества Христова, раньше индусов, которые ввели его в обиход с появлением десятичной системы. Для записи чисел они довольствовались всего тремя знаками. Точка представляла единицу, горизонтальный штрих равнялся пяти, а ноль изображался в виде раковины улитки.

— А почему именно в виде раковины улитки?

— Пустая раковина улитки — это глубокий образ, символ отсутствия некогда имевшегося в форме содержания, которое она вновь может обрести.

— И как же они обходились всего тремя знаками?

— Я покажу тебе. Назови какое-нибудь число.

— 99.

Джоа взяла листок, ручку и нарисовала три черточки и восемь точек, расположив их в определенном порядке, причем верхние точки отстояли от нижних чуть дальше.

И с победным видом показала это Давиду.

— Здесь написано 99? — усомнился он.

— Смотри внимательно: видишь — значки расположены как бы в двух уровнях. Это очень важный момент. Внизу у нас три черточки, по пять каждая, то бишь, пятнадцать. И еще четыре точки — итого девятнадцать.

— И плюс еще четыре точки наверху — двадцать три.

— А вот и нет. Каждый раз при переходе на следующий, более высокий уровень число, которое изображено там, надо умножать на двадцать. Следовательно, на втором уровне у нас четыре единицы, умножаем их на двадцать и получаем восемьдесят. Восемьдесят да девятнадцать снизу…

— Девяносто девять!

— Точно, — Она была очень довольна своим открытием.

— То есть, можно по этим уровням-этажам подниматься до бесконечности?

— Ты понял, да? Смотри еще.

Она написала, причем снизу вверх, несколько строчек с числами:

7-й уровень — 64 000.000 (3 200 000 х 20)

6-й уровень — 3 200 000 (160 000 х 20)

5-й уровень — 160 000 (8 000 x 20)

4-й уровень — 8 000 (400 х 20)

3-й уровень — 400 (1 х 20 х 20)

2-й уровень — 20 (1 х 20)

1-й уровень — 1 (единица)

— Так, действительно, мы можем продолжать до бесконечности. Поразительно, правда?

— Напиши мне теперь 100, — попросил Давид, чтобы окончательно разобраться.

Джоа выполнила просьбу.

— Внизу раковина — ноль, а на втором уровне, или этаже, черточка-пятерка. Пять умножить на двадцать равно ста. При такой системе записи невозможно обойтись только одним уровнем, его не хватает. Самое большое число, которое можно записать в первом уровне, это девятнадцать. Чтобы написать двадцать, уже требуется раковина внизу и одна точка вверху.

— Итак, нам нужно вернуться в Паленке, — Давид откинулся назад.

— Я должна попасть в гробницу 27 и попытаться увидеть, что в ней обнаружил мой отец.

— А эти шесть иероглифических письмен?

— Думаю, что начинаю понимать. Сначала я полагала, что это — календари, но теперь вижу, что это запись конкретных дат.

— Ты так считаешь из-за этих полосок и точек, которые находятся слева от маленьких иероглифов?

— Да, — Джоа прикусила нижнюю губу. — Но одно дело знать нумерацию майя, и совсем другое — как они считали время. У меня на сей счет весьма смутные познания, но что нам может помешать их углубить? Как я припоминаю, они использовали три закольцованных системы, и дата определялась путем их сочетания. Это — календарный круг, хааб и тцолкин. Таким образом, название дней у майя повторялось циклично, каждые пятьдесят два года, когда все три кольца возвращались в начальное положение.

— Что будем делать?

— Пойдем в интернет, естественно! — Она встала из-за стола с намерением направиться в комнату Хуана Пабло, где у него стоял компьютер.

39

Джоа села за компьютер, включила его и ввела персональный логин владельца.

— Джоа, — в голосе Давида послышались нотки уныния, — а тебе не кажется, что те, кто удерживает твоего отца, уже в курсе?

— Ты не знаешь моего отца.

— А что если они его допрашивали?

Джоа взглянула ему прямо в глаза.

— А не хочешь помолчать, а? Повторяю, ты не знаешь моего отца.

— Мы не знаем, кто они. Некоторые, как, например, судьи, а возможно и еще кто-то, полагают, что на кону стоит будущее человечества. Эти идиоты считают, что дочери бури — это передовой отряд организованного по всем правилам вторжения, и потому придают им ключевое значение во всем, что рано или поздно должно произойти.

— То, что было в гробнице в Паленке, продолжает оставаться там, и мы должны это найти.

— А вдруг он у них? — Давид с многозначительным видом указал пальцем вверх.

— Это означало бы, что он вместе с мамой.

— И что?

— А то, что папа нашел ее и снова счастлив.

— Джоа…

— Ты не представляешь, как он ее любил! — Глаза ее подернулись пеленой воспоминаний. — Когда мама исчезла, в нем будто что-то умерло. Нет, он по-прежнему был отличным отцом, великолепным археологом, но как человек словно перестал жить. Он нуждался в ней, понимаешь? И если он с ней, я успокоюсь и буду тоже счастлива.