Книга Гнев Ашара - Энгус Уэллс

— Идут как на Сбор, — заметил Браннок, когда гримардцы исчезли. — Вы видели белые и красные перья на шестах с трофеями? Это знак мирных намерений, как ваши голубые знамена мира. Лесной народ использует их только тогда, когда начинаются Сборы. Но все Летние Сборы кончились.

Не было надобности что-то уточнять: Бедир просто кивнул, и они вернулись туда, где спрятали коней, а затем продолжили путь по следу Гримарда.

Тропа неуклонно шла на север, и когда луна заметно округлилась, к тем, за кем они следовали, примкнули другие кланы. И вот уже варвары идут суетливой шумной толпой числом не менее сотни душ. Большинство, как сказал Браннок, были гримардцами, но имелись здесь и вистрийцы, а также кое-кто из племени Ят. Они шагали целеустремленно, словно послушные некоему зову. Останавливались ненадолго, ели в основном припасы, почти не охотясь. Судя по всему, лесные люди очень спешили. И незадолго до полнолуния они прибыли на место.

Теперь разведчики находились в глубине земель Кэрока, и Браннок был предельно насторожен. Кедрина охватило возбуждение на грани истерики, его напряжение сгустилось почти до осязаемости, а проводника приходилось то и дело ждать, пока он ходил вперед на разведку. Браннок не зря предупреждал его, испытание мужества обернулось, скорее, игрой в прятки, нежели погоней за славой в жарком бою, который он так предвкушал. Мало славы можно было бы снискать, таясь в зарослях и глядя, как мимо тащатся дикари с намасленными волосами; еще меньше доблести было в долгом ожидании вновь ушедшего вперед Браннока.

— Терпение, — напомнил Тепшен Лал, когда юноша спросил, почему бы просто не обогнать колонну и не поспешить прежде нее туда, куда идут дикари. — Любой воин может выказать храбрость, когда ему грозит чужой клинок, но мудрый знает, когда пустить в дело свое оружие и сколько нужно ждать, чтобы от него было больше пользы.

Ожидание кончилось, вернулся Браннок. Несмотря на его природную смуглоту, Кедрин увидел, что проводник бледен. Ничего не осталось от его привычной небрежности. У него был обреченный вид человека, наткнувшегося на то, чего он боялся больше всего и втайне надеялся не найти. Бродяга присел на корточки под стройным ясенем, накручивая на палец свои косицы, и по очереди обвел глазами своих спутников.

— Ты видел их, — подсказал Бедир, когда молчание разбойника сделалось невыносимым.

— Я видел Орду, — голос Браннока был хриплым. — За этим гребнем. Когда солнце сядет, вы сами увидите их огни.

— И кое-что еще, — сказал Бедир. — Само их Становище. Браннок воззрился на Владыку Тамура и медленно сказал:

— Возвращайся. Возвращайся и запри Лозинский Проход. И скажи королю Дарру, чтобы объявил сбор. Ему понадобится каждый мужчина в Трех Королевствах!

— Я должен видеть это сам, — не уступил Бедир. — И каждый из нас должен. Чтобы любой мог отнести весть, если другие сгинут.

— Ты вполне можешь сгинуть, — пробурчал Браннок голосом человека, едва ли способного верить своим глазам. — Мы все можем сгинуть каждое мгновение. Становище Великого Союза находится за этой горкой. Дротт, Кэрок и Ят поставили свои шатры бок о бок. К ним подходят Гримард и Вистрал. Здесь собрались все племена Белтревана. Орда восстала.

Бурное возбуждение, нараставшее в Кедрине, мигом растаяло при виде лица Бедира. Обернувшись к Тепшену, юноша увидел такое же суровое лицо. Не знай он этих людей, он мог бы подумать, что это страх.

— Ты подведешь нас поближе нынче ночью? — Бедир, в сущности, не спрашивал, а утверждал.

— Становище видно с гребня, — ответил Браннок. — Чуть ближе, и тебя почуют собаки.

— Стража? — спросил Тепшен.

Браннок покачал головой, кривая улыбка заиграла на его губах.

— Зачем? Какой глупец захочет нарваться на гнев Орды?

— Будем держаться против ветра, — твердо и спокойно произнес Бедир. — Можно довериться ветру?

Браннок втянул носом воздух, сорвал былинку и пустил ее по ветру, держа за кончик пальцами. Пожал плечами:

— Думаю, что да.

— Хорошо, — улыбнулся Бедир, впрочем, добродушия в его лице не прибавилось. — Тогда ночью поглядим, что нам угрожает. Оценим их численность: если племена объединяются, причина может быть только одна. После этого возвращаемся в Высокую Крепость. Если заметят, побежим. Никаких остановок. Того, кто упадет, бросаем. Понятно? Отнести весть Дарру важнее чьей угодно жизни.

Он оглядел каждого по очереди. Кедрин сказал:

— Я тебя не покину.

— Сделаешь, как я велю! — Бедир говорил как командир, а не как отец. — У тебя долг перед Тамуром и Королевствами, мальчик. Помни.

Кедрин хотел сказать что-то еще, но рука Тепшена Лала сомкнулась на его плече, и он удержал слова за стиснутыми до боли зубами.

— Я Владыка Тамура, — сказал Бедир уже мягче. — Тот, кем однажды станешь ты. У нас долг перед Тамуром, и он перевешивает нашу верность друг другу. Ты это понимаешь, Кедрин? Если не повезет мне, Тепшену или Бранноку, ты исполнишь долг перед Тамуром и Тремя Королевствами. И отнесешь весть Дарру в Андурел. Это превыше всего. Ни моя жизнь, ни твоя ничего не значат перед безопасностью Трех Королевств. Мне надо просить, чтобы ты дал слово?

Кедрин нехотя покачал головой. Взвинченный и недовольный собой, он поднялся, одеревенев от ожидания, достал из мешка точило и принялся обрабатывать свой клинок, чувствуя, как у него горит лицо.

— Власть — нелегкое бремя.

Юноша заметил рядом только что подсевшего к нему Тепшена Лала.

— У большинства людей нехитрый долг: их семья, их вождь, их король. Им не требуется особенно далеко заглядывать вперед, и мир для них, в основном, состоит из черного и белого. Владыка глядит дальше: ибо его семья — это куда больше, чем его жена и дети, его народ — вот его семья, он обязан думать о благе народа или недостоин править. Твой отец достоин.

— Он оставил бы меня? — спросил Кедрин.

— Да, — без колебаний ответил наставник. — Это разбило бы его сердце, но он оставил бы тебя, если бы этого потребовал долг перед Королевствами. Как и я. Как и ты нас оставишь, если потребуется. Если тебе это не понятно, ты недостоин быть принцем Тамурским.

Кедрин опустил меч, изучая спокойное бесстрастное лицо кьо.

— Вот уж не думал, что это так, — пробормотал он, ощущая, как опасно близки детские слезы.

— Но это так, — сказал Тепшен. — И если Орда разбила Становище за этим хребтом, у тебя позднее будет не один случай обагрить кровью свой клинок. Наберись терпения.

Кедрин кивнул и продолжил точить кинжал, не желая, чтобы кьо заметил, насколько его ученик готов разрыдаться. Он ощутил благодарность, когда Тепшен хмыкнул и поднялся на ноги, хлопнув его по плечу. Немного погодя юноша последовал за уроженцем востока через поляну к Бедиру.

— Прости, — сказал принц. — Я в точности исполню твой приказ.