Книга Врата Иврел - Кэролайн Дж. Черри

— А что ты сам сделал бы, обладая всем тем, о чем мы сейчас говорим, — грубовато спросил Вейни. — Нечто подобное тому, что я видел в Ра-Моридже?

— Оглянись вокруг, — сказал Эридж. — Посмотри повнимательней, как живет народ. Уверяю тебя, что не так уж и плохо. Много ли ты видел такого, что следовало бы изменить? У нас есть свои законы, храмы, тишина полей, и лишь наши враги, Кайя, досаждают нам. Вот это и есть моя работа. И мне не приходится стыдится за то, что я делаю здесь.

— Действительно, Моридж выглядит очень хорошо, — сказал Вейни. — Но что касается тебя самого, ведь ты не сможешь обращаться с теми вещами, с которыми имеет дело Моргейн, а кроме того, ведь она не собирается их отдавать. Лучше попытайся найти в ней союзника. Это будет самое лучшее, что ты сможешь сделать для Мориджа.

— И присоединиться к тем десяти тысячам, которые погибли в Айрен? С ее помощью?

— Но она не убивала их. Большая часть всех этих рассказов — ложь.

— Но если это произошло с ее помощью, то это одно и то же. И я не хочу, чтобы Моридж и Нхи постигла та же участь. Я не могу поверить ей. Но этому — этому — я поверил бы, я поверил бы, что она ценит силу. — Он поднялся в возбуждении и достал из шкафа, стоявшего рядом со столом, какой-то сверток. Пока он держал его в руке, ткань развернулась, и Вейни увидел, к своему ужасу, золотую рукоятку Подменыша. — Вот что держит ее в Бейн-эй. И я бьюсь об заклад, брат мой, что ты должен знать кое-что об этом.

— Я знаю только одно: она приказала мне держать руки подальше от него, — сказал Вейни. — На что и ты должен обратить внимание, Эридж. Она говорит, что большая опасность может исходить от этого проклятого клинка, и я верю в это.

— Я знаю, что она ценит его больше своей жизни, — сказал Эридж, — и даже больше, чем все остальное, что у нее есть. Это было очевидно. — Он резко дернулся, когда Вейни попытался протянуть руку к мечу. — Нет, этого я тебе не дам. Но мне хотелось бы услышать твои объяснения о том, что он значит для нее. И если ты действительно мой брат, то ты расскажешь мне об этом по собственному желанию.

— Я честно скажу тебе, что не знаю, — ответил Вейни, — и если ты благоразумный человек, то ты позволишь мне вернуть ей эту вещь еще до того, как она успеет принести нам несчастье. Из всех вещей, которые есть у нее, эта — самая опасная, которой боится даже она сама.

И он сделал вторую попытку взять меч, начиная опасаться за намерения Эриджа относительно клинка: тот считал, что именно этот предмет являет собой источник силы. Он думал так уже хотя бы судя по тому, как Моргейн хранила его и никогда с ним не расставалась. Неожиданно Эридж повысил свой голос до крика, и в распахнувшуюся дверь вбежала четверка маай.

А Эридж уже обнажал клинок, выдвигая его из ножен здоровой рукой. Лезвие напоминало полупрозрачный лед, который мерцал опаловым отливом, и весь окружающий воздух как будто начал петь у них в ушах. Вейни сразу узнал эту ужасающую вибрирующую мелодию, которая срывалась с кромки лезвия.

— Нет! — закричал он, отскакивая в сторону. Воздух уже почти ревел в темноте, и сильный ветер затягивал их. В этот момент все четверо маай уже исчезли, втянутые в безбрежное пространство, открывшееся между ними и дверью.

Эридж внезапно отбросил клинок, который заскользил по полу, сокрушая все вокруг себя. Неожиданно для самого себя Вейни быстро подхватил ножны и осторожно пополз к лежащему на полу клинку. Он взялся за золоченого Дракона в тот момент, когда в дверях появились новые люди, привлеченные шумом в комнате. Все та же прозрачная звездная темнота поглотила и их, и в это время рука Вейни начала неметь.

Он понял, что именно это ощущение оцепенения, которое почувствовал и Эридж несколько мгновений назад, заставило того отбросить меч. Внезапно Вейни услышал странный крик и почувствовал, как чья-то рука опустилась на его запястье.

Тогда он рванулся и побежал вниз по лестнице, но не для того, чтобы разрушать все вокруг, а для того, чтобы наконец-то обрести свободу, и никто в этот миг, никто их тех, кто видел произошедшее, кто видел это жуткое мерцание неизвестного им мира, вихрем срывающееся с опалового лезвия колдовского меча, зажатого в его руке, не посмел остановить его.

Он хорошо знал дорогу. Миновав главный выход, он побежал к конюшням, где суматошно наорал на плачущего конюха, чтобы тот оседлал для него самую лучшую лошадь. И все это время вся крепость пребывала в полной тишине. Укрываясь от стрел, которые, как он ожидал, каждую минуту могли обрушиться на него из узких крепостных окон, он добрался до ворот и приказал мальчику открыть их.

Держа ножны и повод в одной руке, а другой сжимая трепещущий клинок, он вскочил в седло и поскакал. Стрелы, как он и ожидал, мчались ему вдогонку. Одна из них, пущенная с крепостной стены в темноту просто на удачу, задела кромку меча и исчезла в бесконечности. Другая попала в лошадь, заставив ее спотыкаться. Но несмотря на это, он был свободен. Перепуганная стража при виде угрозы со стороны колдовского оружия не посмела задерживать его. Вторые ворота остались позади, и теперь он мчался по дороге, извивающейся по склону холма.

Пока еще не было видно его преследователей. Он представил себе, как Эридж собирает людей, пытаясь отобрать тех, кто отважится участвовать в погоне. То, что Эридж будет среди них, не вызывало у него никаких сомнений. Он очень хорошо знал своего брата, чтобы представить себе, будто тот мог отказаться от задуманного.

И Эридж, в свою очередь, очень хорошо знал, по какой дороге будет скакать Вейни, и если бы он не вырос на земле Моридж, ему не удалось бы ускользнуть от них. Он скакал, выбирая самые короткие дороги, которые значительно сокращали его путь к окончательной свободе. И он и Эридж очень хорошо представляли себе всю паутину окрестных дорог.

Теперь все зависело лишь от того, успеет ли он добраться, если это вообще возможно, до Бейн-эй и до Моргейн быстрее, чем его преследователи или их стрелы.

8

Погоня вновь была за его спиной. Когда он оглядывался назад, всматриваясь в отдельные пятна снега, окружавшие дорогу и поблескивающие в свете ночных звезд, он одновременно мог различать и темную массу всадников на вершине холма или вдоль дороги. Но хорошо объезженная лошадь все время поддерживала расстояние между ними почти постоянным.

Он ни разу не задержался в дороге надолго. Страх оказаться на расстоянии полета стрелы подгонял его. Если бы им удалось приблизиться на это расстояние, то ему уже не удалось бы выжить. Он уже почти не сомневался, что все его преследователи были маай и изнывали на предмет его убийства, поскольку это был единственный способ вернуть назад то, что он увозил от них.

Поэтому остановки в пути были очень опасны. Иногда ему приходилось останавливаться, чтобы дать отдых лошади. Для этого он выбирал такое время, когда уже не мог различить своих преследователей, предполагая, что они делают то же самое, но прекрасно понимал, что в один прекрасный момент он может сделать роковую ошибку или потерять скорость и время. Так они продвигались уже целый день по долинам Мориджа, когда появились первые сигнальные огни на вершинах холмов, предупреждающие, что здесь недалеко находится граница. Эта сеть сигналов была своего рода средством защиты, которая предусматривала еще и то, что все, кто был в состоянии, должны были патрулировать дороги и проверять каждого встречного около жизненно важных дорог. Ему не хотелось встречаться с ними, потому что он не хотел подвергать их опасности, которая могла исходить от колдовского клинка. Некоторые жители этих районов, преимущественно из кланов Сан или Торин, были без всякого сомнения хорошими стрелками из лука, и это была еще одна причина, по которой он старался избегать встреч.