Книга Злая война - Надежда Навара

— Так, краем уха.

— «Краем уха», — передразнил Капрал. — О таких командирах любой наемник знать обязан.

— Ты себя вспомни. Я тебе когда первый раз про Фрундсберга сказал, ты что мне ответил? То-то. Представляешь, сидим мы, как сейчас, у костра. Только что заказ важный сделали. Тяжелый день был. Я и говорю этому умнику, типа Мартин наш очень на Фрундсберга похож. Знаешь, что он мне ответил? «А что, — говорит, — за кликуха такая странная. Ты где с ним встречался-то». Так что зря парня не позорь. Не так много людей Фрундсберга знают. Даже не все историки сразу сообразят, о ком речь.

— Ладно, ладно, — Капрал примирительно поднял руки. — Проехали. Не обижайся, брат.

— В общем, не только за тип строя и науку использовать практически четырехметровые пики Фрундсберг швейцарцев «учителями» называл. Получив во время швейцарской войны на границе четырнадцатого и пятнадцатого веков несколько довольно болезненных поражений, Фрундсберг, можно сказать, опытным путем выяснил все слабые стороны ландскнехтов. Но одна битва запомнилась ландскнехтам надолго. Уж больно было горьким то поражение.

— Это ты про Брегенцскую могилу?

— Про нее самую. Про битву на Боденском озере. Ох, несладко там ландскнехтам пришлось. Ох, не сладко. Против швейцарцев в битве участвовало десять тысяч бойцов. Погибли практически все.

— Ничего себе! А швейцарцев там много было?

— Да нет. Не так чтоб очень. В разы меньше германцев.

— А почему сцепились-то?

— Мутное это дело, брат. — Ангел пошуровал в сваленном у костра хворосте, достал веточку и, задрав локоть, почесал себе загривок. — Затеял свару Максимилиан, когда вступил в Швабский союз. Он как мальчиш-плохиш сразу начал подзуживать мирных рыцарей и губернаторов: «Дайте мне войско, пойду воевать». А те отнекивались, волынили, ибо не видели для себя особой в том нужды.

— Стоп! — сказал Дайс. — Все снова и по-честному. Швабский союз — это что такое?

— Союз между городами и князьями Швабии с целью поддержания земского мира в стране, — отчеканил Ангел.

— Земской мир, значит, внутренний мир, — пояснил Капрал. — Ребята заключили соглашение о том, типа, чтобы между собой не драться.

Дайс почесал затылок:

— А Швабия, это где? Про Швамбранию слышал чего-то, а про Швабию…

— Ну-у, парень, с Луны свалился? Швабия там… там, где… Хм… — замялся Ангел. — Короче, местечко такое, где живут швабы, то бишь немцы, которые говорят на швабском диалекте. Немножко во Франции, немножко в Швейцарии, ну и в Германии, конечно. Так вот, затеял создать Швабский союз император Фридрих Третий. Забавный был дядька, но дурной. Увлекался алхимией и астрологией, неплохое хобби для императора, верно? Интересно, как к этому папа относился? Короче, в конце пятнадцатого века, когда создавался Швабский союз, Фридриху было уже под восемьдесят, и войнами на своем веку он нахлебался по уши. А Максимилиану надо было отвоевывать то, что папочка просрал, поскольку наследство ему досталось то еще. Чехию отдал, Венгрию отдал, часть Австрии тоже потерял.

— С Венгрией совсем бездарно вышло, — не выдержал Капрал. — Фридрих вечно сидел в долгах, вот и продал корону святого Иштвана Матьяшу Хуньяди за 80 000 золотых форинтов. Тот, не будь дураком, едва взойдя на престол, развернул, как это говорится, крупномасштабные военные действия против императора. А его наследник король Матиуш Корвин отхряпал значительную часть Австрии, не подавился, и Веной закусил.

— Зашибись! — с чувством сказал Дайс. — Какая-то зачуханная Венгрия завоевала Вену? Ну дают ребята.

— Недолго музыка играла, Максимилиан их оттуда выбил. Однако что-то я далеко забрался от ландскнехтов. Короче, когда Фридрих ушел вроде как на пенсию, Максимилиан занял его место в Швабском союзе и выступил с претензией, чтобы ему дали войска. Князья ответили, что могут оказать помощь, но не по указу императора, а по его просьбе, ибо, согласно уставу общества, члены его равны, и император числился в союзе только как владетель замка в Швабии.

Получив поддержку, Максимилиан решил начать свою карьеру с укрепления позиций в регионе и объявил войну Швейцарии. В самом деле, швейцарцам Римская империя была как кость в горле: налоги плати, приказам императора подчиняйся, мужиков в армию отправляй. Кроме того, Франция казалась им более интересным союзником.

Но, видимо, аура старика Фридриха еще висела над империей, так что сперва у Максимилиана все шло наперекосяк. То князья не присылают обещанного, то наемники разбегаются. В конце концов с грехом пополам собрали двенадцать тысяч пехотинцев и поперли на швейцарцев.

— Там еще что было, — встрял Капрал. — Германские наемники считались как бы вторым сортом. Швейцарским наемникам больше платили, разрешали грабить первыми. Вначале это было оправданно, германцы только учились, а уж как научились… тут и зависть пошла, и открытая вражда, причем взаимно.

Ангел рассеянно кивнул, прикуривая сигарету. Костерок совсем притух. Капрал бросил туда полусырых чурок, которые тут же задымили.

— Вы тут про могилу чью-то говорили, — напомнил Дайс, щурясь от дыма.

— «Bregenzer Grab», Брегенцская могила, — произнес Капрал, устраиваясь на корточках. — Чудовищное поражение немецких ландскнехтов при местечке Хард на Боденском озере зимой 1499 года. Черный, позорный и страшный день, породивший настоящую ненависть между воинами кантонов и немецкими вояками.

— Несколько месяцев война бушевала вдоль всей северо-восточной границы Швейцарии. Закончилась летом после битвы при Дорнахе. Там они очередной раз ландскнехтам накостыляли, но уже не так болезненно. А вот битву при Харде можно считать и одной из ключевых, и самой кровавой.

— Тормози! — взмолился Дайс, окончательно запутавшись в названиях. — Сражение на каком-то озере, битва при Харде, Брегенцская могила. Это все об одном и том же или о разном?

— Об одном, об одном, — успокоил Ангел. — Битва там была жуткая. И еще много народу погибло при отступлении. Представляешь, как два каре с пиками сталкиваются. Вот уж точно, Бог миловал, мы в такую переделку точно не попадем — времена изменились. Представь себе: две линии пик пересекаются. Передние ряды, не в силах противостоять давлению задних, буквально бросаются на оружие противников. В такой ситуации первые шеренги обеих фаланг гибли сразу же при столкновении. Но их товарищи шли по трупам и продолжали битву. Когда отряды в течение некоторого времени переталкивали друг друга, порядки смешивались. Пики уже нельзя было использовать, и они летели на землю. В этот момент в дело вступали алебардисты. Задние ряды пропускали их вперед. Алебардисты рубили и кололи через головы первых рядов. Те тоже не просто так стояли и беседовали. В тесноте резались кинжалами и короткими мечами, швейцарцы — базелардами, ландскнехты — катцбальгерами. Этот момент столкновения — самый смертоносный. В давке бойцы убивали друг друга с ужасающей частотой. Их оружие практически не позволяло парировать чужие удары, а причиненные раны в большинстве случаев были смертельными. Каждый, кто пропускал удар или оскальзывался на теле павшего товарища, был обречен. Убежать из такой свалки тоже практически невозможно — убьют сразу. Не чужие, так свои. Так что пощады не давали и не ждали. Бились до тех пор, пока одна из сторон не дрогнет и не отступит. Потери при этом были страшные. Так вот. В битве при Харде ландскнехты выдержали три таких стычки. Только с третьего раза швейцарцам удалось сломать фаланги германцев. И тут пошла резня в буквальном смысле слова. Тех, кто не удрал сразу на корабли, вырезали до единого. Кто не успел удрать — столкнули в стылую воду. Я говорил, что битва была 22 февраля? Нет. Ну так представь, каково это в воде в феврале. Лед проломился почти сразу. Те, кто успел добраться до кораблей, тоже далеко не ушли. Кораблей мало оказалось. От перегрузки большая часть затонула. Спастись не удалось практически никому. Да и похоронить толком павших не удалось — тела надежно вмерзли в лед. После этой битвы горцы приобрели еще большую ценность на рынке наемников, а к немцам долго потом относились с пренебрежением.