Книга Убить фюрера - Олег Курылев

Когда сломали замок (он оставил изнутри ключ, так что дверь нельзя было отпереть снаружи обычным способом), в комнату вошло несколько человек. Знакомый консьерж, дежурный по этажу, полицейский и кто-то еще. Оказывается, еще вчера днем Вадим должен был освободить номер и уехать в Висбаден. Консьерж лично принес ему заказанный накануне билет на поезд, отходящий с Восточного вокзала. Но поскольку постоялец из номера не выходил и на стук не отвечал, дверь пришлось взломать. Полицейского пригласили на случай обнаружения трупа или иной уголовной неприятности.

— Кель… дат… сом… ну?[19]— пробормотал Вадим.

* * *

Как-то утром, когда куривший у окна Нижегородский соображал, чем бы сегодня заняться, к нему со стопкой листов бумаги подошел Каратаев.

— Вадим, мне нужно сходить в одно место, а ты пока прочти вот это.

— Что это?

— Так, небольшой рассказ моего собственного сочинения. Не морщись, здесь меньше двадцати страниц. Прошу тебя, прочти, только внимательно. Это важно. Потом поговорим.

Савва ушел. Нижегородский, устроившись на диване с Густавом на коленях, взял первый лист. «Проклятие Долины Царей, или История Адама Травирануса», — прочитал он чересчур растянутый заголовок и хмыкнул. Так вот чем занимался его компаньон последние несколько дней, заперевшись в своей комнате. Что ж, посмотрим.

Текст был написан по-русски и распечатан с компьютера. Повествование в новелле шло от лица некоего господина, который поздним зимним вечером за столиком одной из берлинских пивных поведал случайному слушателю историю своей жизни. Это и был тот самый Адам Травиранус, семидесятилетний старик в поношенном пальто. Его совершенно седую, жидкую и давно не стриженную шевелюру покрывал такой же поношенный цилиндр. Его нос, испещренный сиреневыми жилками, слезящиеся глаза и сиплый голос сразу наводили на мысль, что эта самая пивная есть место его основного времяпрепровождения. Вполне возможно, что свою историю старик рассказывал каждому, кто был готов его выслушать, а может быть, он заговорил о ней впервые.

Так вот, когда-то, много-много лет тому назад, он был молодым, подающим большие надежды ученым-историком, читавшим в университете лекции о древних цивилизациях. Он был трудолюбив и тщеславен, долгие часы просиживал в библиотеках, изучая труды Геродота, Страбона, Диодора и Плутарха. Однажды, наткнувшись в работе Иосифа Флавия на описание тридцати династий фараонов, взятое из труда египетского жреца Манефона, Адам задумался. Египет! Вот та земля, в песках которой пытливых и упорных ждет удача. В ту пору вовсю гремела слава Генриха Шлимана, откопавшего Трою. И хоть найденные им «сокровища Приама» вызывали много вопросов, триумф соотечественника был несомненен. И если он, Адам Травиранус, не совершит чего-то подобного, его жизнь просто пройдет впустую.

С этого момента он целиком во власти своей мечты. Адам увлекается археологией и египтологией. Он назубок знает все династии и все имена фараонов от Менеса до эпохи Птолемеев, разделяет которые три тысячелетия. Он изучает труды Шампольона, впервые сумевшего прочитать древнеегипетские иероглифы; разбирает отчеты об экспедициях Карла Лепсиуса, Генриха Бругша и его брата Эмиля; знакомится с докладами основателя каирского Египетского музея и главного инспектора раскопок Огюста Мариэтта. Однажды ему удается затесаться в состав небольшой группы, посланной Германским востоковедческим обществом в Каир. Как раз в эти июльские дни на пароходе по Нилу из Луксора доставляют десятки мумий, вывезенных Эмилем Бругшем из Бибан-эль-Молукского ущелья. Когда-то все они были извлечены жрецами из своих разоренных склепов и перенесены в новый тайник, где пролежали двадцать девять веков. Травиранус наблюдает в порту столпотворение, вызванное выгрузкой саркофагов. Ружейная пальба и женский плач сопровождают останки могущественных правителей Нового царства: Яхмоса I, Тутмоса III, Рамсеса II и других. Их переносят в подвалы музея. Однако набеги грабителей, которым подверглись фараоны Восемнадцатой и Девятнадцатой династий в своих первоначальных усыпальницах, не прошли даром — все мумии находились в плачевном состоянии.

Вернувшись домой, Травиранус твердо решает: целью его жизни станут поиски неразграбленной гробницы фараона. Тот, кто найдет ее первым, обессмертит свое имя. Но, может быть, таких захоронений не осталось и он ставит перед собой невыполнимую задачу? Нет, как Шлиман поверил в Трою, так и он, Адам Травиранус, верит в то, что древним жрецам удалось спасти хотя бы одного мертвого правителя от воров и осквернителей. И этот фараон — его.

В начале следующей зимы он берет большой отпуск и возвращается в Египет как частное лицо. Он знает, что уже знаменитый к тому времени Флиндерс Питри роется где-то в районе Фив. Адам покупает билет на пароход и поднимается по Нилу в Верхний Египет. Приобретя двух верблюдов и наняв проводника, Травиранус отправляется на поиски англичанина. Он находит его неподалеку от заброшенного селения Телль-эль-Амарна и представляется немецким туристом, помешанным на тайнах древней истории. Он просит у английского археолога позволения поработать в его группе простым рабочим, разумеется безо всякой оплаты. Уильям Флиндерс Питри, чья кожа от многих лет, проведенных в пустыне, высохла и потемнела, как у древней мумии, а бледно-голубые глаза, казалось, совершенно выцвели от нещадного солнца, не стал возражать. Скоро он понял, что немец слукавил, назвавшись простым любителем. Адам умел читать глиняные таблички с клинописью на аккадском языке, прекрасно разбирался в картушах,[20]безошибочно определяя по их виду статус погребенной мумии. Он был неопытным раскопщиком, но мог дать фору многим кабинетным теоретикам. Кроме всего прочего, немец прекрасно рисовал карандашом и акварелью, что в темных и узких подземельях, расписанные стены которых не могли быть сфотографированы, оказалось незаменимым качеством. Однажды Питри поручает ему взять проводника, помощника и с трехсуточным запасом пищи и воды отправиться в находящееся поблизости ущелье Бибан-эль-Молук к «Вратам царей». Ему предстояло зарисовать кое-какие фрески — вести раскопки в ту зиму в том месте было запрещено.

Однажды под вечер, когда помощник с проводником уже готовили ужин, Травиранус спустился в одну из давно опустевших усыпальниц. В свете факела он стал разглядывать полуразрушенный саркофаг, принадлежавший, вероятно, жрецу или царедворцу времен фараона-отступника Эхнатона. Все ценное здесь было украдено как минимум два тысячелетия назад, о чем свидетельствовал еще Страбон, побывавший в этих местах в I веке.

Собираясь уже уходить, Адам вдруг присел на корточки и просунул руку в простенок между торцом алебастровой гробницы и стеной, куда не проникал свет его факела. В куче мусора и песка его пальцы нащупали небольшой продолговатый предмет. Он вытащил его и рассмотрел. Это оказался обломок какого-то минерала, походивший на кристалл каменной соли, только он был тяжелее и не крошился от удара. Не придав своей находке особого значения, Травиранус сунул ее в карман, а, поднявшись наверх, переложил в походную сумку. Он знал, что древние египтяне, как, впрочем, и весь Древний мир, не ценили алмазы, не в силах их обработать и, следовательно, постигнуть. Им они предпочитали лазуриты и всякие самоцветы, поэтому мелькнувшая было мысль о том, что найденный кристалл может быть алмазом, показалась немцу маловероятной.