Книга Артефакт - Дмитрий Иванов

– Нет… – сознался я.

– Скоро поймешь, – мрачно пообещал Виталик и поднял руку, останавливая попутного частника.

– До Кирочной подбросишь? – спросил он у водителя.

– До Кирочной? – поморщился лысоватый коренастый мужчина за рулем потрепанного «Ауди». – А как насчет денег? – покосился он на меня, что показалось мне вполне здоровой реакцией с его стороны, поскольку мой костюм, который выдали из больничной химчистки, свидетельствовал явно не в пользу нашей кредитоспособности. Удивил меня скорее ответ Кегли.

– Денег полно, – заявил Виталик, вальяжно похлопав старую спортивную сумку, набитую продуктами, которых он натаскал в больницу, дожидаясь моего выздоровления.

На углу Литейного и Некрасова нам горел зеленый, и водитель прибавил скорости, чтобы успеть проскочить перекресток. Мы с Кеглей сидели на заднем сиденье, но я по привычке наблюдал за дорогой впереди, и поэтому, когда нам под колеса бросился какой-то тип в расстегнутом плаще и развевающемся на худой шее ядовито-оранжевом галстуке, я сумел разглядеть даже выражение его лица, прежде чем яростно завизжали тормоза и раздался омерзительный, глухой звук удара.

Машина остановилась. Водитель, раздраженно матерясь, отправился выяснять, что стало с атаковавшим автомобиль камикадзе в оранжевом галстуке. Я вышел вслед за ним. Человек лежал перед капотом «Ауди», широко раскинув руки, и смотрел в небо пустыми глазами. Выражения на его лице просто не было… никакого… В точности как тогда, когда я из машины увидел это лицо, промелькнувшее за лобовым стеклом. Это было мертвое лицо – лицо мертвеца… и вдруг оно исказилось гримасой боли: камикадзе был жив…

Патрульная машина ГИБДД подрулила к нам, развернувшись со встречной полосы. Никто их еще не вызывал, видно, просто ехали мимо…

Инспектор не спеша подошел к месту ДТП, склонился над самоубийцей, поинтересовался, как тот себя чувствует, выяснил – что плохо, и переключил свое внимание на понурого водителя. Посмотрел его права, положил к себе в карман, смерил коротким взглядом меня и, наконец, спросил у водителя:

– Что у вас случилось?

– У меня? – откликнулся водитель.

– Ну не у меня же, – резонно заметил инспектор. – Вы человека сбили. Зачем?

– Это не я, – помотал головой водитель, – он сам.

– Он вас сбил?

– Он под колеса бросился.

Инспектор с сомнением посмотрел на пострадавшего. Тот уже более-менее пришел в себя и даже попытался встать, но пока сумел только сесть.

– Гражданин, – обратился к нему инспектор, – вы бросились под колеса? Сами?

– Сам, – кивнул пострадавший.

Инспектор вздохнул:

– Вам придется заплатить штраф… Обоим, – заключил он.

– Штраф? – возмутился водитель. – А я-то за что?

– За то, что сбили, – спокойно пояснил инспектор. – Ездить надо медленней.

– Но я ехал не…

– Хотите оформлять протокол? Оформим… – угрожающе пообещал инспектор.

– Сколько с меня? – быстро сориентировался водитель.

Он рассчитался с инспектором, забрал свои права и нырнул за руль. Кажется, никто не собирался вызывать «скорую» для пострадавшего, что, впрочем, не особенно меня озадачило, учитывая мой собственный удручающий опыт пребывания в здешней здравнице. Мне тоже пришлось вернуться в машину, хотя было любопытно, чем эта история закончится для камикадзе. Жалости он у меня не вызывал: было бы как-то неестественно жалеть человека, стремившегося к своей цели, какой бы она ни была, и добившегося определенного результата. Или он стремился к чему-то большему?..

В полном молчании мы доехали до Кирочной, и водитель обернулся к Виталику в ожидании обещанного гонорара. Кегля не спешил расплачиваться:

– Послезавтра… – поморщившись с умным видом, пообещал он водителю.

– Послезавтра? – напряженно сощурился в ответ водитель.

– Послезавтра, здесь, – решительно подтвердил Кегля, открыл дверь, неторопливо вылез из машины и жестом поманил меня за собой.

– А деньги? – нерешительно напомнил водитель.

– Послезавтра, – непринужденно пожал плечами Виталик. – Сейчас не могу, извини.

Водитель сидел с приоткрытым ртом, глядя на меня безо всякого выражения. Я еще некоторое время всматривался в его стеклянные глаза, пытаясь прочитать в них что-нибудь, а затем молча выбрался следом за Кеглей. Водитель, так ничего больше и не сказав, включил передачу и поехал своей дорогой…

– Ну, как тебе? – спросил, ухмыльнувшись, Виталик.

– Нас двое… – заметил я, сознавая, что это не слишком убедительное объяснение: водитель был довольно крепкого телосложения и должен был бы, по крайней мере, возмутиться.

– Я и один справляюсь, – заверил меня Кегля.

– А почему «послезавтра»?

– «Завтра» хуже работает, – авторитетно пояснил Кегля, – проверено… Они начинают сомневаться, приходится дополнительные усилия прилагать.

– Это какие?

– Да так… фуфло всякое, – отмахнулся Кегля. – Лучше «послезавтра» использовать – для них это почему-то гораздо убедительней звучит. Железно проходит.

– И когда же ты успел так навостриться?

– К этому быстро привыкаешь.

– Так тут все такие? – хмуро поинтересовался я. Мне не очень импонировали новые замашки Виталика; я все-таки склонялся к мысли, что в одиночку он вряд ли вел бы себя так развязно.

– Как я или как он? – уточнил Кегля.

– А есть разница?

– Разница есть… Только в том случае, если ты способен ее замечать, – пожал он плечами. – Я ж тебе говорю – сумасшедший дом… Зомби вокруг.

– А ты этим пользуешься…

– Приходится. А как еще жить?

– Ну… Дал бы ему денег.

– У меня нет. Да они теперь особо и не нужны… Как и там, наверно.

– Где – там?

Кегля устало посмотрел на меня:

– Не думаю, что нам есть куда возвращаться.

Я ничего не ответил, но в том, что Виталик прав, у меня сомнений почти не было.

Глава двадцать первая

Устроившись на диване, я рассеянно тыкал кнопки пульта. Почти по всем программам шли сериалы. Ничего больше не показывали, даже новостей будто никаких не было – только какая-то бессмысленная тягомотина…

Довольно трудно было понять или даже вообразить себе, что же такое случилось с этим миром за то время, пока я был без сознания. Во всяком случае, телевизор оказался в этом смысле совершенно бесполезен. Однако то, что изменения происходят, и более того – ускоряются, было очевидно.

– Допустим, граждане теперь у нас стали доверчивы, как дети. Вроде не так уж плохо звучит… Но с какой стати они тебе верят, если сами, как ты говоришь, врут без запинки и только этим и занимаются? – спросил я Кеглю.