Книга Наследник - Андрей Мартьянов

– Я уже понял. – Славик шумно высморкался и протянул руку за литровой пивной кружкой, наполненной горячим чаем с коньяком и лимоном. – Честное слово, понял. Удивляюсь, как жив остался.

– Тут как раз ничего удивительного. У твоих приятелей-данов очень своеобразное отношение к человеческой жизни, совсем не такое, как у нас. Или даже во время обеих Мировых войн. Норманны никого не убивают зря, просто так, из удовольствия. Одно дело враг, выступивший против тебя с мечом в руке, и совсем другое – обычный пленник. А ты был ой как необычен – любопытство пересилило, кроме того, ты догадался с пятого на десятое объяснить, что видел Трюггви, потерявшегося несколькими днями раньше. Дружине без годи, знающего волю богов, никак не обойтись…

– Никогда бы не подумал, что Трюггви – жрец. Он младше меня!

– Забудь о седобородых старцах в белых одеяниях и с посохами. В понимании скандинавов годи должен быть крепким сильным мужчиной, первым в битве и на пиру. Иначе боги Асгарда откажут ему в расположении – культ юродства и телесной немочи как «святости» и «близости к Богу» породило средневековое христианство, древним славянам и скандинавам такой взгляд покажется диким и нелогичным. Они не любят слабости во всех ее проявлениях. Впрочем, и старцы-жрецы тоже есть: живут при капищах, обучают молодежь, хранят предание – своего рода «профессура», старший преподавательский состав, уважаемые и знающие люди…

– Знающие? Что они знают, кроме саг и бестолковых заклинаний?

– Ох, тяжело с тобой… Тогда действовали совершенно иная система ценностей и, тем более, другой способ познания мира. Ничего «бестолкового» – наоборот, наши предки неслыханно рациональны! В их сложном, агрессивном и жестком мире ненужности, прости за тавтологию, никому не нужны: только насущное! Там никто не станет изучать бессмысленные «проблемы демократии» или «задачи эффективного менеджмента», поскольку в этом нет смысла: экономика проста, как угол стола, что такое настоящая демократия ты сам видел – тинг, а вот знания, необходимые в повседневной жизни, сохраняются, преумножаются и развиваются! Как вылечить больную корову? Как при тяжелых родах помочь роженице разрешиться от бремени так, чтобы выжили и женщина, и младенец? Куда в определенное время года дуют ветры и как они влияют на морские течения? Между прочим, у данов и их прямых родственников, норвежцев или шведов, больше двухсот общеизвестных примет, имеющих отношение к морю – цвет волн, характер гребешков, поведение косяков рыбы и так далее. Именно благодаря этим знаниям норманны благополучно доплывали до американского континента в сроки, троекратно меньшие, чем потребовалось Христофору Колумбу для преодоления Атлантики!

– Откуда вы все это знаете?

– Книги. Опыт. Неоднократные путешествия на ту сторону. Обязательное знание языков. У тебя все это впереди. И бога ради, не думай, что Людмила Кейлин разрушила твою жизнь, выбрав аргусом именно тебя – настоящая жизнь только начинается. И уж поверь, очень интересная. Равно и опасная.

– Я верю, – скептически кивнул Славик. – Но, между прочим, я об этом никого не просил. Может, мне нравится быть обычным токарем? И вообще, послезавтра заканчивается отпуск, если не выйду на работу, меня уволят.

– Тебе никто не мешает заниматься любимым делом и охранять Дверь. Вполне совместимо – я ведь успеваю трудиться в Мюнхене и одновременно вытаскивать из неприятностей чересчур самонадеянных коллег, ухитряющихся наследить в девятом веке так, что страшно становится? Скажи спасибо Рёрику – он дал слово и вернул твои вещи, за исключением сотового, который ты ухитрился выронить.

– Даны его сами потеряли! Трубка в разгрузнике лежала! Жалко, там все номера были записаны, придется восстанавливать…

– Номера, значит? Теперь представляем ситуацию: в культурном слое девятого-десятого веков археологи находят сотовый телефон и эта история становится достоянием газетчиков. Артефакт проверяют методом радиоуглеродного анализа, подтверждается – ему тысяча двести лет. Что дальше?

– Не знаю, – буркнул Славик. – Наверное, сенсация.

– Сенсация… – Гончаров прыснул в кулак. – Запомни первое и самое главное правило: туда нельзя брать ничего, что связано с нашей эпохой. Вообще ничего. Кроме предметов, изготовленных по древним образцам. Меч, нож, фляга… Или современные предметы должны со временем разложиться, перестать существовать. Следовательно, они могут быть сделаны только из нестойких материалов – ткань, кожа, бумага.

– Первое правило? А сколько их всего?

– Довольно много. И постоянно добавляются новые… Ты кушать хочешь? Я могу что-нибудь приготовить, Наташа оставила в холодильнике уйму еды.

– Извините, не лезет. Тошнит слегка.

– Только бы ты не заразился какой-то тогдашней гадостью, в таком случае у нас возникнут серьезные трудности… Попытайся заснуть. Свет выключить?

– Ага, спасибо…

* * *

Возвращение из Альдейгьюборга в Питер заняло меньше суток – благодарить за участие следовало Рёрика и конечно же Трюггви-годи, благодаря им двух странных пассажиров взяли на борт норвежцы, направлявшиеся из Новгорода-Хольмгарда домой, в Агдир.

Эцур-хёвдинг, командовавший норвежской дружиной, лишь плечами пожал, услышав, что Слейфа, друга датского жреца, и сопровождавшего его старика по имени Вигольв надо высадить в самом устье большой реки, на левом берегу. Удивительное дело – там нет человеческих поселений, деревни финнов гораздо севернее, по берегам моря и рядом с норманнской факторией Викборг, где торговцы-мореплаватели скупают у окрестных племен меха и держат склады и корабельные сараи, на случай если задержавшимся до самого ледостава в Гардарики купцам придется зимовать в этих местах…

Отказать в просьбе такому знатному человеку и удачливому воину, как Рёрик Скёльдунг, было неучтиво, пускай нордмадры и даны друг друга недолюбливали – сущий пустяк, отвезти двоих людей на расстояние полутора дневных переходов. Пожилой Вигольв-бонд произвел на Эцура самое благоприятное впечатление – стар, но силен, богато одет, следовательно, семья не бедствует и бонд знает цену своему труду. А что он с племянником собирается делать в устье Невы, хёвдинга совершенно не касалось. Некрасиво это, расспрашивать о чужих делах, если человек сам не желает рассказывать.

От платы Эцур отказался, велико ли сокровище – пять серебряных арабских монет! – а вот Рёрик запомнит о бескорыстно оказанной услуге, сэконунг славится памятью на добро.

Из Альдейгьюборга норвежцы вышли перед восходом солнца, когда белая северная ночь уступила место розово-золотым сумеркам. Над рекой ползли полосы тумана, ветер благоприятствовал – с юго-востока. Если Нево-озеро будет спокойным, предстоит не поход, а сплошное удовольствие, вниз по течению рек, без ночной стоянки на Ореховом острове.

Проводить Слейфа и Вигольва пришел только датский годи. Было видно, что Трюггви недавно ранили, и тяжело: правая рука примотана к груди льняными полосами, пустой рукав рубахи заправлен за поясок – все правильно, дружина Рёрика седмицу назад сцепилась с двумя снекками из Арконы, разбойничавшими вдоль побережья Восточного моря, причем каждому известно, что сэконунг с начала лета охотился за арконцами и наконец загнал их в ловушку, перебил, а одну из снекк взял как трофей. Норманны уничтожали обнаглевших грабителей по собственной инициативе – кому понравятся постоянные нападения на торговые корабли и налеты на прибрежные деревни, когда жителей вырезают или обращают в рабство, а припасенные для купцов товары достаются беспокойным обитателям Руяна?