Книга Невеста плантатора - Розмари Роджерс

В круг прыгнул юноша, встал перед Пилар и начал свой танец — заносчиво, гордо, словно бросая вызов партнерше.

Он домогался ее, наступал, притоптывал ногами и не скрывал, что девушка разожгла в нем желание.

Силия, захваченная музыкой и ритуальной игрой партнеров, не заметила, как дядя Бертран нанизал ей на большие и указательные пальцы рук кастаньеты и шепотом подзадорил:

— Прочувствуй музыку и воспламенись от нее. Давай танцевать.

В Силии что-то изменилось, когда она отдалась музыке, ритмическим хлопкам и возгласам зрителей.

Ей показалось, что она наконец стала той, кем и была всегда: испанской цыганкой, безудержно отдавшейся зажигательной мелодии.

Кастаньеты слились с ее длинными и тонкими пальцами. С природным кокетством девушка притоптывала босой ступней, с вызовом наступая на партнера.

Внезапно Силия ощутила, что этот танец, пришедший из глубины веков, всегда хранился в недрах ее души. Ей были знакомы каждое движение и каждый жест так, словно она была наделена этим знанием свыше. И когда песнь Пилар о неразделенной любви воспарила над звоном и плачем гитар, Силия словно устремилась в небо.

— Глазам своим не верю! — воскликнул Альберт Гарвиль. — Неужели это Силия Пенмарис? Невероятно!

Грант Гамильтон похолодел и мертвой хваткой вцепился в свое ружье.

— Может, потихоньку удалимся? Что скажешь, Грант? Откуда здесь Силия?

Грант шепотом выругался. Их привлекла мелодия фламенко и ритмичные хлопки. Такого еще не слышали в шотландской долине, и молодые люди отправились выяснять, в чем дело.

Им и в голову не пришло, что они увидят, как Силия дает представление!..

— Да, это она… — пробормотал пораженный виконт. — Но где Силия научилась так танцевать? Признайтесь, Гамильтон, мы можем совладать далеко не со всем. Ясно, что вы тоже хотите ее.

Дьявольщина!.. Будь проклята безответственность Силии… И будь проклят он сам за то, что поддался ее невинности и тайной чувственности. Все это так захватило Гранта, что даже Гарвиль заметил его страсть.

Черт побери! Силия разжигает желание в каждом мужчине, а сама никогда не испытала этого.

Грант просто опешил, увидев, как Силия поводит бедрами и притоптывает ногой, постукивая кастаньетами.

Плод созрел — его пора сорвать. Альзена предупреждала, что Силия готова для настоящего мужчины.

Палец надавил на курок. Ружье грохнуло, и выстрел эхом покатился по долине.

Все замерли, когда Грант и Гарвиль выступили из тени.

— Ах, извините, я не хотел помешать вам, — сказал по-испански Гамильтон. — Просто по старой привычке предупредил о своем появлении. Юная леди — под опекой моей мачехи. Я беспокоился о ней.

Навстречу Гранту пошел Бертран, почуявший тайную угрозу в его словах.

— Она и моя племянница.

Старик пригляделся к визитеру, наметил линию поведения. Это именно тот, о котором предупреждала Альзена. То ли спаситель, то ли враг. Он нес с собой опасность; от этого так внезапно и прервался танец. Такой человек хочет завладеть всем сразу. Бертран решил не вступать с ним в спор.

— Я не хочу, чтобы девочка повторила судьбу моей несчастной сестры. Мне не удалось защитить сестру, но второй раз я не допущу этого. Поклянитесь, что обеспечите ей безопасность! Объясните, чего ждете от нее?

— Может, — холодно возразил Грант, — объясниться следует вам?

Бертран кивнул:

— Хорошо. Вы доверяете этому европейцу?

— Он мой родственник. Вернее, родственник опекунши Силии.

— Вот как! Пусть тогда отправится с Силией в замок, а мы с вами поговорим.

Силия, словно одурманенная, не могла сосредоточиться на происходящем. В Гранте закипела ярость, когда Гарвиль нежно взял девушку за руку и, что-то нашептывая, повел прочь.

Грант и цыганский вождь направились к озеру, окруженному раскидистыми деревьями.

«Что же я все-таки выяснил? — размышлял молодой человек. — Что Силия подпала под власть песни и танца? Подверглась воздействию сладковатого дыма, витавшего в воздухе? Несомненно, и то, что Бертрана преследуют воспоминания о Марианне».

— Сестра обладала редким очарованием, а Силия, воспитанная европейцами, унаследовала внешность и дух Марианны. Голос крови, да, голос крови.

— И что ж из того? — нетерпеливо бросил Грант.

— Европеец погубил мою сестру. Она сбежала с братом вашей мачехи. Он выкрал Марианну у ее народа, а потом вынудил вести такую жизнь, что душа ее задохнулась. Он сломил ее волю. Этот долг следует оплатить. Месть… Око за око, зуб за зуб… Сестра считала, что способна измениться, ибо вообразила, будто влюблена. Но неугомонный цыганский дух возобладал над всем. Пока они с мужем бродяжничали, она была счастлива. Но когда появился ребенок, англичанин потребовал, чтобы жена осталась на Цейлоне… Хотел пригвоздить ее булавкой, как бабочку.

Марианна до сих пор кажется живой — брату, родственникам Силии, самой Силии.

— Но Силия не Марианна!

Бертран пожал плечами:

— Тогда и разговаривать не о чем, и вы, мистер Гамильтон, будете в ответе за все. Силия — дитя рока, и ее путь давно определен. Осталось лишь выяснить, вы ли орудие искупления и свершится ли цыганская месть? Поняли вы или нет, я сказал все, что хотел. Вы узнали все достаточно.

Все из-за Марианны!

Грант вернулся к тому, с чего начал, и теперь с благословения Бертрана снова вступал в роль спасителя и хранителя Силии. Ему придется сдерживать гнев и неутолимое желание.

Силия проснулась, когда под сводами башенки гулко раскатился гром. Вспышка молнии, и еще один грозный удар. Девушка соскочила с постели и поискала глазами Эмили — служанка крепко спала на тюфяке рядом с кроватью.

Силии казалось, что она движется словно во сне: молнии озаряли комнату неземным светом.

Что-то неудержимо влекло ее к двери. Гроза манила Силию так же властно, как музыка ее народа. Дверь тихо отворилась.

Соединиться со своим народом. Стать самой собой среди тех, кто ее полюбит, никогда больше не притворяться…

Силия ощутила это в музыке, в ускользающем, дурманящем сне, когда она, танцуя, чувствовала себя свободной.

Она пойдет к цыганам и обретет свободу…

Освободится от снов, от прошлого и от матери, преследующей всех, кто ее знал.

Под раскаты грома, сотрясавшие до основания древний замок, Силия легко сбежала по лестнице и бросилась через людскую к двери, за которой ей грезилась свобода.

Молнии прорезали небо, грохотал гром — стихия разбушевалась.

Но Силия бежала вперед.

Долгожданная свобода! Дождь хлестал ей в лицо, струи стекали по ее телу. Но она раскинула руки, словно желая обнять свободу.