Книга Соблазненная горцем - Пола Куин

Тристан поднял упавший табурет и, встав на ноги, уныло посмотрел на Гленни:

— Как ни прискорбно, сдержанность не входит в число моих добродетелей, но я над этим работаю.

Изобел закрыла дверцу сарая и тяжело привалилась к ней, прижимая руку к груди. Ей требовалось время, чтобы отдышаться, собраться с силами и привести в порядок мысли. Поняв, что последнее неосуществимо, она в ужасе закусила губу. Ее мгновенно захлестнула паника. Боже милостивый, этот мужчина так целуется! Он знает, как заставить ее потерять голову. Изобел зажмурилась, вспомнив взгляд Тристана, полный желания. А потом, хотя он и оторвался от ее губ, ненасытная, едва сдерживаемая страсть его разгорелась еще сильнее. Макгрегору мало было поцелуев. Он хотел овладеть ею. Об этом говорило его тело, его жадный рот, его язык. Это страстное мужское вожделение ошеломило Изобел. Кожа ее горела огнем. Как тут собраться с мыслями, когда перед глазами крепкое обнаженное тело Макгрегора, сильного, распаленного желанием, исполненного решимости одержать победу? И как удержать его на расстоянии, если каждая его улыбка, каждый пылкий взгляд толкают ее все ближе к поражению?

Услышав, как Тристан расхаживает по сараю и разговаривает с Гленни, Изобел испытала непреодолимое искушение прильнуть к щели в двери и посмотреть на него. Этот человек мог заставить ее улыбнуться, когда она изо всех сил пыталась его возненавидеть. Он клялся, что хочет мира между их семьями. Можно ли ему доверять? И хватит ли у нее смелости довериться Макгрегору?

И, Господи, что он сделает, если узнает правду? «Тогда, возможно, все было бы иначе».

Глава 21

Утром Изобел разбудил пронзительный крик. Подобное пробуждение ей было не в диковинку — тот или иной из братьев, а то и несколько сразу нередко бежали к ней за помощью спозаранок. Обычно это Джон или Лахлан спешил сообщить о какой-нибудь каверзе, учиненной Тамасом, но на сей раз дела обстояли по-другому. Жалобные вопли самого младшего братишки заставили Изобел вскочить с постели и броситься вон из комнаты. Выбежав в коридор, она увидела, что двери спален распахнуты, а в холл высыпали все обитатели дома, включая Тристана.

При виде Тамаса, распростертого на полу напротив двери, Изобел едва не лишилась чувств. От ужаса у нее перехватило дыхание.

Патрик подбежал к мальчику первым и чертыхнулся, наступив босой ногой на разбросанный перед дверью чертополох.

— Какого дьявола?..

Патрик снова выругался, отшвыривая ногой колючки.

Изобел бросилась на помощь и, расчистив путь, склонилась над Тамасом, пытаясь его поднять.

— Нет! — заревел мальчишка. — У меня все ноги в колючках! Выдерни их, Бел! Убери их!

Изобел испуганно оглядела ночную рубашку Тамаса. И спереди, и сзади рубашка была усеяна шариками чертополоха. Некоторые держались цепко, а другие успели отвалиться, оставив крошечные иголки в тонкой шерстяной ткани.

— Они у меня в постели! — зарыдал Тамас. — И на полу. Я надел башмаки, чтобы не наступить на них, но проклятые колючки набились и туда! А потом… — Он сердито засопел. — Я споткнулся об это и упал в самую гущу!

Он показал на порванную бечевку, свисавшую с дверного косяка.

Изобел посмотрела на бечевку, и щеки ее вспыхнули от гнева. Подняв голову, она впилась взглядом в Тристана. Горец стоял у двери, насмешливая улыбка кривила его губы.

— Как вы могли? — выдохнула Изобел.

К ее удивлению и смущению, Джон выступил вперед:

— Он…

— Тамас это заслужил, — оборвал мальчика Тристан. — С ним все будет в порядке. Возможно, ноги немного поболят пару дней.

— Макгрегор, — проревел Патрик, — отправляйтесь в гостиную, живо! — Спускаясь по лестнице вслед за Тристаном, он продолжил отрывисто отдавать приказы: — Кам, отнеси Тамаса в комнату Изобел, а ты, Лахлан, прекрати ухмыляться и ступай кормить лошадей. Джон, ты идешь с нами.

Джон бросил встревоженный взгляд на Изобел, но послушался брата и зашагал вниз по лестнице.

— Патрик заставит его поплатиться, — захныкал Тамас, когда брат бережно поднял его на руки.

Изобел, следуя за братьями, гневно сжала кулаки. Ах вот как Макгрегор предлагает заключить мир? Какой же глупой гусыней она была! Тристан всего лишь кровожадный дикарь, такой же, как его отец.

— Кам, — попросила она, когда брат опустил Тамаса на кровать, — иди в гостиную. Потом расскажешь мне все, что услышишь. И проследи, чтобы Патрик опять не ударил мистера Макгрегора. Новые синяки только продержат его здесь еще дольше.

После ухода Камерона Изобел внимательно осмотрела руки и ноги Тамаса, вынула все крупные занозы. Некоторые колючки оказались слишком малы, чтобы их можно было ухватить. «Придется наложить вытягивающую мазь», — решила она. На теле же Тамаса почти не было заноз, колючки не вошли глубоко. Шарики чертополоха остались на ночной рубашке и не задели кожу.

Покончив с колючками, Изобел поцеловала зареванное личико Тамаса и объявила, что идет за мазью и теплым питьем. Она собиралась выйти из комнаты, но громкие крики Лахлана заставили ее застыть на месте.

Каннингемы явились.

— Кто?

Вскочив с кресла в гостиной, Тристан побежал вслед за Патриком к двери.

— Каннингемы, — бросил Патрик, срывая с пояса кинжал. — Они пришли сжечь наш урожай. Кам, отведи Джона наверх!

Патрик распахнул дверь. Отчаянные крики Лахлана послышались громче. Стук лошадиных копыт в утренней тишине заставил сердце Тристана похолодеть. Он словно перенесся на много лет назад, в прошлое, и его охватил леденящий ужас, как в тот день, когда отец отворил дверь замка Кемпбелл. Но только на этот раз Тристан знал, что не позволит никому умереть.

— Оставайтесь здесь! — крикнул он Изобел, увидев ее на лестнице, и в несколько прыжков догнал Патрика.

Шесть всадников окружили Лахлана на поле. Мальчик пробовал отбиваться вилами, что изрядно забавляло нападавших: еще издали слышался их громкий смех. Один из мужчин держал в руке зажженный факел и потехи ради тыкал им в лицо Лахлану, заставляя мальчишку увертываться от огня.

Патрик с оглушительным ревом налетел на обидчиков. Схватив за ногу того из них, что был ближе всего к брату, он одним мощным рывком сдернул его с лошади. Остальные пятеро всадников сошлись в круг, наступая. Патрик завертелся, выискивая новую жертву, но удар сапогом в лицо заставил его остановиться.

Тристан не стал дожидаться следующего выпада Патрика. Он бросился в кольцо атакующих и прыгнул на всадника с факелом, собиравшегося поджечь посевы. Оба — конник и пеший — с грохотом рухнули на землю. Тристан оказался наверху. Не дав противнику опомниться, он вышиб из него дух быстрым сокрушительным ударом в челюсть. Снова вскочив на ноги, горец увидел, как Камерон затаптывает факел, а один из Каннингемов, подняв лошадь на дыбы, приготовился обрушиться на Джона. Тристан одним молниеносным броском оттолкнул Камерона. Однако всадник развернул коня и приготовился к новой атаке, но, сраженный стрелой в плечо, не удержался в седле и скатился на траву. Обернувшись, Тристан увидел, как Джон вставляет в лук новую стрелу, и улыбнулся мальчику.