Книга Клуб бессмертных - Владимир Лорченков

Как Yavia Cryptocarpa я также практически неразличим на поверхности почвы.

Время от времени я советую всем героям научиться у меня искусству превращаться в Yavia cryptocarpa. Научитесь быть незаметными, и вы протянете значительно больше, говорю я. Мало кто соглашается. Например, Прометей. Минимум, на что согласился бы этот неуступчивый грек, – стать Сугуаро. Самым большим кактусом мира. Вот так. Ни больше ни меньше.

Как Yavia Cryptocarpa, я был открыт в аргентинских Андах. Первооткрыватель – какой-то сухопарый английский ботаник – определил меня как «миниатюрный, очень интересный кактус с маленькими стволиками с вдавленной верхушкой». Добавлю, что из-за плохого зрения он не разглядел на верхушке коротких колючек.

Но догадался, что плод этого вида кактуса находится в нем самом. Ничего сложного. В Yavia Cryptocarpa прячется еще один ствол, чуть поменьше, и когда он прорастает, прорывая прежнюю оболочку, из него выпадают семена и падают на землю. Надо ли говорить, что у индейцев Анд это вызывало благоговение. Да. Кетцалькоатль был богом.

Encephalocarpus Berger был богом. Наконец, кактус Yavia Cryptocarpa был богом.

Ничего смешного.

Картофель, к примеру, тоже был богом. Кто только не был богом. Но с картофелем история особенная. Несколько столетий ученые спорили о стране его происхождения. Большая родина картофеля – Латинская Америка, с этим не спорил никто. Но вот конкретная страна… Мнения разделились. Один утверждали, что картофель появился в Древнем Перу. Другие указывали на Чили. За сто с лишним лет этот вопрос был настолько широко обсуждаем, что перестал быть исключительно научной проблемой. Кончилось тем, что власти Перу приказали разместить на флаге страны картофельный клубень. А руководство Чили, недовольное тем, что Перу нахально использовало древний чилийский символ, объявило соседям войну.

В войне за картофель погибло 123 тысячи солдат Чили и 27 тысяч перуанцев.

Количество картофельных клубней, сожранных солдатами воюющих стран, учету не поддается. Известно лишь, что оно было очень велико: интенданты и Чили, и Перу экономили на мясе. Позже эту историю замяли. Попробуйте найти сведения о войне Чили с Перу. Ничего у вас не получится. Но я-то знаю…

Вообще – говорю это вам сейчас не как кактус, а как Кетцалькоатль, – Картофелю необычайно повезло. Я буду говорить о нем с большой буквы, потому что – поймите это, как понимали ваши предки, – он вообще-то существо одушевленное. И, уверен, ему чрезвычайно неприятно, когда вы говорите о нем как об обычном предмете. Итак, Картофелю повезло. Обычно для того чтобы стать богом, следовало соответствовать как минимум одному требованию. А именно – родиться богом. Если вы рождались человеком, вам следовало записаться в герои, а потом уже, отслужив не одну тысячу лет, вы могли претендовать на божественный пост. Кстати, даже этот пост не гарантировал вам безоблачного существования (судите по моему примеру). Но в герои люди всегда шли охотно – как в армию.

Да, почти всех убьют, рассуждали они, но кому-то же и повезет!

Нет, Картофель был лишен этого идиотского честолюбия. Он не был мелочным и отличался, как и все представители рода пасленовых, скромностью. Картофель не родился богом и не мог им родиться.

Он родился Картофелем.

И в герои он пойти не мог. Он вообще не ходит. Не потому, что не умеет. Просто у него нет в этом никакой необходимости. Хорошо, ближе к делу. Так вот, представьте себе кучку индейцев, которые гоняют в предгорье Анд за ламой. Естественно, ни черта у них не получается – а сколько раз я говорил: да натяни ты жилу на концы палки, натяни ее, поставь туда палку поменьше, и бегать не придется! – и туземцы бредут обратно в лагерь. Чумазое лицо одного из них искажается от боли, потому что он, видите ли, ударился ногой обо что-то. При ближайшем рассмотрении «что-то» оказывается клубнем Картофеля, который выкопала копытом, но не успела съесть та самая лама. Индеец, соображая, что раз предмет похож на клубень, то он съедобен (ну, этому хоть научил!) осторожно пробует Картофель на зуб. Остальные настороженно следят за соплеменником.

По прошествии трех часов – тот, кто попробовал Картофель, не умер, значит, можно есть, – они бросают клубни в огонь. Предварительно тот, кто обнаружил Картофель, уверяет, что это – Бог, который разрешил попробовать его и съесть. Эта наивная ложь меня злит.

Вот так, против своей воли, Картофель становится богом.

О дальнейшем, не побоюсь этого слова, геноциде Картофеля, названного богом чуть ли не в издевку, знают все. Картофель избивали, варили в кипятке, резали, строгали, жарили, сушили, в общем, подвергали всем известным людям способам кулинарной обработки. Признаюсь, меня даже немного мучит чувство вины перед Картофелем. Ведь готовить на огне научил людей именно я. Надеюсь лишь, что Картофель как настоящий клубень – спокойное и терпеливое, в отличие от людей, существо – отнесется к моей ошибке с пониманием.

Озлобился ли я на тольтеков? Мне не хочется об этом говорить.

Нет, второй попытки мне не предоставили. В нашем бизнесе все довольно жестоко. Банкроты остаются в памяти племен как боги, но на самом деле богами не становятся. К тому же племена таких несостоявшихся богов, как я, обычно вырезаются племенами более удачливых небожителей. Вы понимаете, к чему я клоню.

Покорение Латинской Америки испанцами.

Можно считать, что испанцы отомстили индейцам Америки за Картофель. С другой стороны, они вполне могли отомстить за меня. В любом случае благодарить Яхве за это я не стану. Терпеть не могу, когда мне оказывают услугу, о которой я не просил. Люди, между прочим, тоже не просят нас, героев, об услугах. Но это совсем другое. Переход людей из дикарского состояния в цивилизованное – не услуга, а суровая необходимость, установленная богами. Проще говоря, стать людьми было вашим предопределением. Роком. И кто этому не подчинялся, был жестоко наказан. Роком же. Вернее, Роком, избравшим своим орудием кого-либо. Обычно – других людей.

Так или иначе, а тольтеки были жестоко наказаны.

Настолько жестоко, что ни одного тольтека нынче не осталось. Хотя кое-какие надежды уцелеть в мясорубке, устроенной испанцами в Новом Свете, у тольтеков были. Ведь поначалу они присоединились к войскам – хотя «войска» слишком громко, скорее «бандам» – Кортеса. И совместными усилиями начали теснить ацтеков, которые после моей гибели стали самым сильным племенным союзом нынешней Мексики. Да-да. Тольтеки помогли испанцам вырезать ацтеков. Более того, если бы не тольтеки, испанцев бы попросту разбили наголову. Конквистадоров было не более двух сотен. Войско ацтеков насчитывало пятьдесят тысяч человек. Будь у испанцев даже пулеметы, которых у них не было, конквиста бы не состоялась. Если бы испанцам не помогли тольтеки, конечно. А они помогли.

Изредка я нахожу сходство между тольтеками и жителями страны, в которой живет Прометеус. Тольтеки и молдаване похожи тем, что без боя сдавали свою страну завоевателям и даже помогали им. Слишком много коллаборационистов. Предательство – грех, имеющий поистине притягательную силу. Уж кто-кто, а я об этом знаю не понаслышке. И от совершения этого греха людей не удерживает даже неминуемая расплата. Каждый думает, что уж с ним-то ничего не случится. Иуда повесился. Виши повесили. Гречанку, открывшую ворота родного города спартанцам, забросали металлическими щитами.