Книга Назад в юность - Александр Сапаров

«Нет, – рассуждал я, – я все правильно сделал. У Ирки характерец очень тяжелый. Вон полгода меня не замечала. На нее надеяться себе дороже, а чем жить с ней, лучше тогда уж с коброй».

Вот такие мысли и посещали меня всю первую половину января.

Сессия прошла спокойно, все четыре экзамена я сдал на пятерки и получил повышенную стипендию. Такое в прошлой жизни меня бы точно обрадовало, а в этой наличие еще одной десятки оставило равнодушным.

Впереди были две недели каникул, и я решил, чтобы еще раз определиться с дальнейшими планами, съездить на недельку в деревню половить рыбу. В спокойной обстановке, когда вокруг только небо и лед, может быть, появится большая ясность мысли.

Сообщив родственникам о своем решении, отправился в деревню к бабушке, оставив своего брата в глубокой печали: каникулы у него кончились и на рыбалку ему было не попасть.

Бабушка о моем приезде не знала. Пройдя занесенной снегом узкой тропкой и пару раз навернувшись, я постучал. Мне долго никто не открывал, потом я увидел, что в окне на втором этаже зажегся свет, и услышал шаги в коридоре.

– Кого там на ночь глядя принесло? – прозвучал знакомый голос.

– Бабушка, это я, Сергей! Давай открывай скорее, а то меня снегом занесет.

– Сейчас-сейчас, – засуетилась бабушка и наконец отперла дверь.

– Ты что так поздно? Не мог утренним автобусом приехать? Знал же, что в темень придется добираться!

– Так получилось. Ну здравствуй, бабуля, давно тебя не видел! Как ты живешь?

– Да хорошо живу, вот под осень нам новую линию протянули, и свет теперь все время есть, даже радиоточку поставили. Теперь твой отец меня отсюда никогда не уговорит уехать, а в следующем году, может быть, даже телефон поставят, ходят тут такие слухи. Давай проходи, печку-то я уже закрыла, на плитке тебе ужин разогрею.

И пока я выкладывал из рюкзака подарки, бабушка рассказывала мне деревенские новости: кто напился, кто подрался, у кого внуки родились. Раскладывая привезенное, я слушал бабушку вполуха, так как мне эти новости были не очень интересны.

Как ни странно, о причине моего визита бабушка догадалась сразу:

– А рыбу-то ловят, хорошо ловят. Вот в выходные опять были рыбаки из города у соседей, так с рыбой уехали.

Поужинав гречневой кашей с мясом и чаем с оладьями, я улегся спать. Ночь была безветренной, в доме стояла тишина, бабушка в соседней комнате спала тихо. После городской квартиры, в которой посторонние шумы – неотъемлемая часть жизни, это странно тревожило.

Утром я разобрал свои снасти и, взяв с собой шарабан и пешню, отправился на озеро. Погода опять стояла безветренная, но серые тучи сплошь закрывали небо. Пока мрачновато, до весенних ярких дней еще далеко. Было холодно, наверное, около минус двадцати градусов, но без ветра вполне терпимо. Пройдя метров триста по озеру, я остановился и начал долбить лунку. Пока делал это дело, успел проклясть все на свете, так как уже забыл, что такое пешня. Ведь до тех пор, пока мог еще ездить на зимнюю рыбалку в той жизни, я делал это уже с приличным коловоротом, которым просверлить лунку – сущий пустяк, а вот полчаса поработать пешней – хорошая зарядка.

Вот наконец лунка пробита, и я, усевшись на шарабан, замер в ожидании поклевки. Потихоньку вместе с восходом поднимался и легкий ветерок, несший поземку. Граница неба и льда стерлась, и я, сидя спиной к ветру, ощущал себя в серо-белом пространстве, вне времени и вне окружающего мира. Неожиданно мое единение с космосом было прервано: за спиной послышались поскрипывающие шаги. Обернувшись, я увидел кряжистую фигуру одетого в тулуп соседа моей бабушки, деда Пекку:

– Ха! Тере, Сергей! Как рыпалка? Мноко ты уше наловил?

– Тере, дедушка, – сказал я, что означало «привет». – Вот пока сижу, еще не клевало.

– А этто потому, что ты вотки не пьешь. Вот если бы пил, то и рыппа клефала бы. Я вот вчера трезвый пошел, торкал-торкал – ничего не поймал, а сеготня выпил и сейчас наловлю.

Дед, обойдя меня, прошел еще метров тридцать и начал долбить лунку.

И как будто его появление прорвало какой-то заслон. Клев начался, и я принялся один за одним вытаскивать на лед крупных окуней.

– Вот видишь! – снова послышалось за спиной. – Я пришел – и клеф за сопой привел.

Посидев еще часа три, я начал собираться домой: постепенно клев заканчивался и к двум часам дня начинало смеркаться.

Дома было жарко. Лежанка была протоплена, а на кухне священнодействовала бабушка, бегая от стола к кухонной плите.

– Где тебя черти носят! У меня уже все готово, давай садиться обедать.

И мы сели за стол. Бабушка ради моего приезда расстаралась на пироги, так что я наворачивал рыбники с сигом за обе щеки. Отвалился от стола, только когда из-за надувшегося живота не мог больше за ним сидеть. Дойдя до кровати, я сразу провалился в сон.

Таким образом я провел неделю. К ее концу все мои городские заботы и дела казались в этом отрезанном от цивилизации уголке далекими и нереальными. Я вставал рано утром и уходил на рыбалку до сумерек. Бабушка была немало удивлена моими стараниями: еще в прошлом году почти в это же время я такого прилежания в рыбной ловле не выказывал.

Но все когда-нибудь кончается. Уложив свои вещи и пару десятков самых крупных окуней, я покинул приветливый бабушкин дом. Впереди опять ждут учеба и поиски жизненного пути.

* * *

Дома все было в порядке. Меня встретили радостно. Больше всех волновался Лешка. Он завистливо перебирал рыбу, взвешивал на руке самых крупных окуней и все переживал, что ему не удалось поехать со мной.

В первый день учебы, когда у моей группы была анатомия, на которую мне уже не надо ходить, я решил отправиться к Анастасии Михайловне и поговорить о ее предложении. Когда я вошел в кабинет, она сидела за столом и что-то писала. Увидев меня, заулыбалась и предложила присесть.

– Анастасия Михайловна, – собравшись с духом, обратился я к ней, – я долго думал над вашими словами. Мне лестно, что вы выбрали именно меня, я не думаю, что достоин такого. Но, Анастасия Михайловна, я поступил на медицинский факультет, чтобы стать лечащим врачом. И мне не хочется сразу уходить в науку и заниматься только анатомией. Вы ведь, насколько я знаю, тоже не сразу пришли к этому. Поэтому я не могу принять ваше предложение. Может, в будущем я и изменю свое мнение, но пока я не готов быть анатомом. Так же и с должностью лаборанта. Она ведь требует времени, и именно днем. Боюсь, это будет отражаться на моей учебе.

– Хорошо, Сергей, я понимаю все твои возражения. Я почему-то так и думала, что ты можешь отказаться именно по этой причине. Вы, молодые, рветесь лечить больных, спасать от болезней, но мир не так прост. Может, уже спустя несколько лет тебе не захочется видеть своих пациентов. А анатомия останется анатомией и через десять лет, и через триста, и там всегда есть возможность открыть что-то новое, неизведанное, как во всех других науках. Ладно, впереди у тебя еще почти шесть лет учебы. Возможно, ты передумаешь.