Книга Римский Лабиринт - Олег Жиганков

Видя, что Анна не вполне его понимает, Адриан продолжил:

— За восемь лет планета Венера проходит по траектории, узловые точки которой — моменты, когда она расположена строго между Землёй и Солнцем, — в точности образуют совершенную звезду, как её рисуют дети, — образованную пересекающимися прямыми линиями. Древние астрологи, конечно же, знали это и использовали при составлении гороскопов. Даже Олимпийские игры были изначально организованы в честь этого необычайного феномена. В самом начале Олимпийские игры разыгрывались раз в восемь лет — когда Венера дочерчивала последнюю линию перед тем, как начать всё заново. Но восемь лет — слишком долгий срок для людей, и позднее Олимпийские игры приурочили к прохождению Венерой половины своего цикла.

— То, что ты говоришь, лишь подтверждает мой тезис, — кивнула Анна. — От Венеры до рабочих и крестьян — долгая дорога.

— Не такая долгая, как тебе кажется, — возразил Адриан. — Древние религии в основе своей были гуманистичны, по сути — это культы умерших вождей, возведённых в формальный статус божества. Я не много знаю о русской революции, но мне кажется, что если её создатели избрали для себя символ звезды, они наверняка принадлежали к одной из влиятельных древних масонских лож, которые издревле занимались геополитикой.

— Масоны и революция? — рассмеялась Анна. — Да, я слышала что-то такое. По-моему, это просто сказки-страшилки для маленьких детей.

Адриан ничего не ответил, но Анна видела, что нечаянно его обидела. Чтобы увести разговор в сторону, она решила задать ему вопрос, который давно уже у неё вертелся на языке.

— Скажи мне лучше, Адриан, — произнесла Анна, глядя на массивный египетский обелиск, высящийся на открывшейся теперь их взглядам площади Святого Петра. — Как могли люди в древности перенести такую громаду из Египта? Я себе это что-то плохо представляю.

Она читала где-то, что для того, чтобы доставить обелиск на могилу маршала Жукова, потребовалась целая танковая бригада. Но в случае с этим обелиском вряд ли даже несколько танковых бригад могли что-то сделать.

Адриан лукаво улыбнулся.

— Нет, правда, — настаивала Анна, — я немного знакома с законами физики и математики и ещё могу представить, что этот обелиск можно было как-то передвинуть на несколько десятков метров. Но сотни, тысячи километров? Не понимаю. Мне кажется это невозможным. Не суди строго — я ведь дилетант.

— Дилетант — это тот, которому говоришь, что этот обелиск был привезён из Египта, из Гелиополиса, императором Калигулой, — и он верит, и у него даже не возникает вопросов, как они могли сделать невозможное.

— А разве это действительно невозможно? — удивилась Анна.

— Но ты же сама только что так сказала, — рассмеялся Адриан.

— Я только хотела сказать, что не понимаю, как это возможно сделать, — сказала Анна в своё оправдание.

— Вот и я не понимаю, — согласился Адриан. — Не понимаю, как люди могут верить в такие сказки. Это ведь всё равно что верить, будто Елена, мать Константина, привезла в Рим лестницу Пилата. Нет, Анна, все эти артефакты были сделаны прямо на месте.

— В Риме? — не могла поверить услышанному Анна.

— Не только в Риме, но и у племён майя, и в Египте — везде, где встречаются обелиски. В какие времена они были созданы — этого сказать никто не может. Иероглифы могли быть высечены на них и позднее, гораздо позднее. Все эти обелиски, как и другие воплощённые в камне символы, свидетельствуют об одних и тех же распространённых по всей земле астрологических культах. Ты должна понимать, что кроме государственных, политических образований в древности, как и сегодня, были и есть институты надполитические, стремящиеся к контролю над ойкуменой. Жрецы и прочие руководители культов в разных странах были связаны между собой, образуя первую всемирную паутину — невидимую, но прочную. Поскольку далеко не все страны находились в добрососедских отношениях друг с другом, жрецам приходилось держать в секрете свои международные связи. Таким образом начали образовываться первые тайные общества. Безошибочные следы этих религиозно-политических институтов можно найти по всему миру. А здесь, в Ватикане, это уже не просто следы — тут все камни вопиют об этом.

— Архитектура в руках власть имущих — это надёжное средство пропаганды, — согласилась Анна.

— А подлинное искусство архитектуры состоит в том, чтобы одновременно и явить нечто, и нечто утаить — мы уже проходили это. Посмотри вокруг, — предложил Адриан. — Что ты видишь?

Анна оглянулась по сторонам.

— Много народа, — сказала она. — Много красивых зданий и форм.

— И знаков, — добавил Адриан. — Много тайных символов и знаков. Но обрати внимание, какой из них всех главней? Какой повторяется чаще всего?

На этот раз Анна была более внимательна. Колоннада Бернини была увенчана многочисленными скульптурами, но все они были хоть и похожими, но разными. Кроме обелиска на площади был ещё фонтан, который теперь плескался на солнце. Вдали, перед самым входом в собор, высились статуи Петра и Павла. В левой руке Пётр держал какой-то свиток, а в правой, высоко, — два ключа. Анна снова посмотрела по сторонам. Точно! Она видела уже эти два ключа — в многочисленных барельефах на стенах. Два скрещённых ключа также располагались на самом почётном месте — на фронтоне Собора, прямо над балконом, с которого папа приветствовал народ.

— Ключи? — предложила Анна.

— Верно! — воскликнул Адриан. — У тебя острый глаз.

— Ключи от рая и ада?

— Они самые, — кивнул Адриан. — По преданию, эти ключи, символизирующие божественную власть Петра и последующих пап, были переданы им Христом. Но перекрещенные ключи были прежде эмблемой Януса, древнеиталийского бога солнечного круговорота и хранителя дверных проходов, и Зурвана, зороастрийского бога времени и судьбы. Двумя ключами обладал и Митра — ключами от света и тьмы.

— И в чём особенность этих ключей?

— В их геополитическом утверждении. Они представляют абсолютную власть: на небе, на земле и даже в аду. Вся архитектура Ватикана призвана это утверждение поддерживать — своими формами, весом, масштабами. Все апостолы и пророки, оракулы и провидцы, мудрецы и философы, короли и полководцы — все те, кто удостоился места на колоннаде и на фресках, картинах и скульптурах — разве они все не пешки на этой безбрежной мраморной шахматной доске? Меньше, чем пешки. А простой человек и вовсе теряется в этом громадном объёме, чувствует собственное ничтожество и бессилие в сравнении с этой безграничной, как кажется, властью. Впрочем, притязания Ватикана не новы. И религия его не нова. И поскольку ему хочется сказать об этом, но не хочется оттолкнуть от себя тех, кто отождествляет католичество с христианством, он делает это через символы.

— Значит, — поинтересовалась Анна, — ты считаешь, что христианство — это просто пересказ старой истории, только с новыми лицами?

— Христианство, безусловно, имеет под собой событийную сторону, — начал Адриан, — историю странствующего раввина, целителя и проповедника, ставшего народным героем. Как всякая великая история, она была обречена на трагический конец. Но за ним уже последовала религиозная надстройка — воскресение из мёртвых. Этот Иисус из Назарета, как утверждали Его ученики, был Сыном Бога во плоти. Согласно их записям, Он воскрес на третий день после смерти на кресте. Ты, наверняка, знаешь эту историю?