Книга Записки из Города Призраков - Кейт Эллисон

– Привет, Уинн. – Я осознаю, что меня трясет.

Уинн прикладывает пальчик к влаге под правым глазом.

– Почему ты грустная, Ливи?

Я обнимаю ее. Теперь папа не виден.

– Все у меня хорошо, Уинни, – шепчу я ей, хотя на самом деле все не так. – Все отлично.

Я слышу, как открывается и закрывается входная дверь. Поворачиваюсь и вижу Хитер, скидывающую в прихожей замшевые туфли, в руках сумка из «Уолмарта».

– Мамочка! – кричит Уинн, выскальзывает из нашего объятия. Хитер входит на кухню, ставит сумку на столешницу у раковины, наклоняется, чтобы поцеловать Уинн. Все четверо в сборе. Счастливая маленькая семья.

Папа поднимается со стула, идет к ней, легонько целует в губы. Стопка писем лежит на столе, рядом змеится кусок шпагата. Я пытаюсь закрыть глаза и заткнуть уши, чтобы не слышать их «счастливых» приветствий: «дорогой», «милая», «я скучал/скучала по тебе». Уинн опять у меня на коленях, накручивает мои волосы на маленькие пальчики.

– Оливия! – Голос отца строгий. – Я думаю, ты что-то хочешь сказать Хитер.

Я сижу молча. Папа и Хитер нависают надо мной. Уинн пищит рядом с ухом. После нашего разговора ему все равно хочется протащить меня через это. Он желает выслушать моли извинения, хотя извиняться надо ему. Несправедливо. Я сожалею, что ее муж покончил с собой, но это не моя проблема. Не должна я извиняться за все чертовы преступления этого мира, за все плохое, что люди делают друг другу.

Но выбора у меня нет. Я набираю полную грудь воздуха и бормочу:

– Извиняюсь. – Это все, на что я способна. Сосредотачиваюсь на белокурой головке Уинн, чтобы не видеть ни Хитер, ни папу. Не хочу смотреть на лицо Хитер и представлять себе тот день, когда она, с малышкой Уинн на руках, увидела мозги своего мужа, расплесканные по ковру. Не хочу видеть в ней что-то человеческое.

– Спасибо, Оливия. Я тебе за это признательна. Но знаешь что? – Хитер отходит от папы и направляется ко мне. Уинн поднимает ручки, Хитер наклоняется, поднимает ее. – Все образовалось как нельзя лучше. Я посмотрела платья в твоем стенном шкафу и заказала то, которое наверняка тебе подойдет. – Она кладет руку мне на плечо. – А если не подойдет, мы всегда сможем его поменять.

Я ерзаю на стуле, выдавливаю из себя улыбку.

– Хорошо.

– Я надеюсь, ты понимаешь, как для меня важно твое присутствие в мой большой день.

Ее улыбка болезненно, раздражающе искренняя. Ее большой день. Но это чистая, неоспоримая правда: рядом с ней папа расцветает, просто светится счастьем. И она рядом с ним. И догадываюсь: я выгляжу говнючкой, пытаясь все это у них отнять – ради чести, и невыполненных обещаний, и разрушенных семейных уз, и поломанной судьбы матери.

– Спасибо, Хитер. – Я пытаюсь, окрасить слова хоть намеком на эмоции. – Я действительно сожалею, что совершенно забыла о сегодняшней примерке. Ужасно себя чувствую. – И едва эти слова слетают с губ, я осознаю, что так оно и есть.

– Дорогая, не так это и важно. Я знаю, на тебя столько свалилось… Возможно, я тоже забыла бы, если бы не выходила замуж. – Она переводит взгляд с меня на папу. Ее глаза чуть выпученные. Я пытаюсь догадаться, какого цвета ее блузка. Гораздо темнее, чем кожа, светлее ночного неба, чуть более насыщенная, чем знак «Стоп». Бордо, наверное, или темно-красная. – Вы двое уже поели? Уинн я накормила раньше, но сама умираю от голода.

Папа качает головой.

– Я ждал тебя.

– Я поела пару часов тому назад. – Быстро перевожу взгляд на Уинн, чтобы не встречаться с их взглядами. – Может, я пойду погулять с Уинн, пока вы найдете что-нибудь из еды?

Папа и Хитер переглядываются.

– Отличная идея, Оливия, – отвечает Хитер, поднимая руку к груди. – Это так приятно – побыть вдвоем. Хотя бы какое-то время.

– Да-а-а-а! – Уинн подпрыгивает у меня на коленях. – Да да да!

– Клево. Мы ненадолго. Между прочим, Хитер, – я решаю проверить мои логические способности, – мне нравится цвет этой блузки. Отлично гармонирует с кожей.

Она поднимает руку, оттягивает рукав.

– Да? Я сомневалась, подойдет ли темно-красное к моим волосам. – Она подмигивает мне. – Но раз так говорит художница, значит, это правда.

По моему телу пробегает дрожь: я не ошиблась. На мгновение я переполняюсь радостью, словно перепрыгнула пропасть, отделяющую мир цвета от Серого пространства, но лишь на мгновение.

– Нет проблем. – Я по-прежнему избегаю взгляда отца. – Увидимся позже, хорошо?

– Домой к девяти! – кричит нам вслед Хитер. – И это только на сегодня, Уинн! Так что не привыкай к этому!

Когда мы с Уинн выходим в прихожую, я чешу носом ее макушку.

– Куда едем? – спрашиваю я ее, прежде чем опустить на пол, чтобы она надела сандалии. – Пляж?

– Пляж! Девять! Вау-вау-вау-вау-вау!

– Ой, папа? – кричу я из прихожей. – Это длинная история, но мне придется взять твой автомобиль, хорошо? Я одолжила свой Райне! – Не время сейчас упоминать прорезанные шины и эвакуатор.

Да и вообще, чего не добавить еще одну ложь к груде остальных?

Уинн высовывается из окна чуть ли не наполовину всю короткую дорогу к пляжу, как маленький, томящийся в клетке зверек, которого только на короткое время выпустили в большой мир. Я указываю на «Елисейские поля», когда мы проезжаем мимо, и говорю: «Посмотри, Уинн, Город призраков», – и она повторяет, зачарованно, изумленно, будто это первые произнесенные ею слова: «Город призраков». Воздух вокруг благоухает молочаем и кринумом, запах сладковатый, травянистый, чуть едкий. Уинн принюхивается, оглядывается.

– Там действительно живут призраки?

– Не знаю, Уинн, возможно. Его назвали так не поэтому. Мы с Райной придумали это название. – Я заезжаю на автомобильную стоянку у пляжа, в двух улицах от съезда к Городу призраков. Не хочу парковаться рядом: место это вызывает у меня страх.

– Я боюсь призраков, – признается Уинн. – Надеюсь, если они там живут, но по окрестностям не шастают. Даже Поп-поп Вуши.

– Не волнуйся, Уинни. Ты в полной безопасности.

– Обещаешь?

Я перекрещиваю пальцы, чтобы она могла их видеть.

– Обещаю.

Когда мы добираемся до пляжа, от солнца остается тоненькая полоска, зажатая между темными глыбами неба и океана, так что горизонт выглядит как огромное горизонтальное печенье «Орео». Город призраков возвышается совсем рядом. Уинн крепко держит меня за руку, когда мы бежим по песку: мой старый дом впереди, и мы направляемся к нему. «Ш-ш-ш-ш… ш-ш-ш-ш-ш…» – Уинн имитирует звуки волн, перепрыгивает через узкие языки воды, которые забираются чуть дальше на берег, иногда касается их сандалиями. «Ш-ш-ш-ш… ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…» Я указываю на старый, похожий на ящик, двухэтажный дом, для меня лучшее место в этом мире.