Книга Предательство в Неаполе - Нил Гриффитс

Признание это нас доканывает.

— Вы думали, что какая-нибудь cammorista хочет вас пришить, ха-ха-ха!

— В улочках-закоулочках Неаполя. Ха-ха-ха!

Луиза встает и уходит в дом. Мы с Алессандро пытаемся взять себя в руки, но стоит нам взглянуть друг на друга, как мы тут же снова разражаемся смехом. Дружеское чувство, зародившееся при первой встрече, наконец-то сумело одолеть натянутость в отношениях и разницу в возрасте: лет пятнадцать, разделявшие нас, как будто испарились.

Луиза вернулась из дома:

— Где вы намерены обедать? Здесь? Или на кухне?

Алессандро смотрит на меня. Я отвечаю, что мне все равно. Он удовлетворенно кричит:

— Нам все равно! — Мы опять хохочем.

— Тогда я сейчас подам.

Обед во многом похож на завтрак: салями и сыр, только со свежим хлебом и охлажденным белым вином. После нескольких рюмок Луиза несколько приободряется. Но только до тех пор, пока Алессандро не предлагает ей отвести меня искупаться, на что она отвечает резким отказом. Он, глядя на меня, пожимает плечами.

После обеда мне предлагают отдохнуть у себя в комнате. Это как нельзя кстати. Я опускаю шторы и ложусь на кровать. Слышу, как удаляются Алессандро с Луизой, беседуя вполне дружелюбно. Пытаюсь разобрать слова, но тут шепот сменяется нечленораздельными звуками, похожими на стоны. Супруги занялись любовью. Стараюсь не слушать, но это невозможно. Перед мысленным взором складывается картина: Алессандро всей тяжестью навалился на Луизу, вздохи которой перемежают натужное сопение ее мужа. Кончается все быстро. Алессандро недвусмысленно заявляет об окончании акта: прерывистое его дыхание говорит о полном удовлетворении. Через минуту-другую наступает черед Луизы: она достигает высшей точки наслаждения со сдавленными вскриками и расслабляется, едва не задыхаясь. Я это помню: когда-то она говорила, что таким способом управляет оргазмом, продлевает его.

Ложусь на бок, повернувшись лицом к стене.

Я не ревную. Я даже не возбужден. Но о том, чтобы снова обладать Луизой, я думаю. Ничего с собой не могу поделать. Как сладостно было наблюдать, как она раздевалась. Никаких эротических приемчиков больше не требовалось! Бывало, станет коленями на постель, слегка разведя ноги, сбросит кофточку, лифчик расстегнет, резко опрокинется на спину, попку приподнимет, спустит джинсы с бедер, ухватит их за штанины и стянет прочь: одно почти непрерывное движение — и совсем голая. Дело было зимой, поэтому она оставалась в носках. И тут же ныряла под пуховое одеяло, да так шустро, что мне наготу ее и разглядеть толком не удавалось.

«Стыдливость тела», — скажет Луиза и ну дразнить меня, вздымая одеяло вверх-вниз, будто укрыта каким-то большим крылом.

Лежать рядом с ней, стройной, с точеными руками, порхающими по моему телу, когда она неустанно требует поцелуев и сама покрывает быстрыми жадными касаниями губ мою грудь… А как она помогала мне войти в нее: неспешно, ласково, едва дыша… Это было… образцовое удовольствие. Для нее, для меня…

Как продолжение моих грез, Луиза стоит надо мной. На ней прежний распахнутый халат, только на этот раз она под ним голая. Мне сон снится, не иначе. Луиза говорит:

— Алессандро в душе. Я правда сожалею о том, что недавно вытворяла. Ты меня прощаешь?

— Прощаю, — отвечаю я и, уже не сдерживаясь, тянусь к ней.

Она отступает: руки мои обнимают воздух.

— Я знала, что простишь, — говорит Луиза и пропадает.

Вечером Алессандро, находясь в отменном настроении, решает, что нам надо во что-нибудь поиграть. Первая моя мысль: в шахматы. Но, как обычно, даю промашку. Он уходит в дом и возвращается со знакомой красно-белой коробкой.

— «Монополия», любимая игра коммуниста!

— В переводе на итальянский? Есть итальянский перевод? — спрашиваю я.

— Нет, — успокаивает Луиза. — Это из Лондона. Оттого-то Алессу она и нравится.

Алессандро раскладывает игру на столике, за которым мы обедали.

— Вам нравится «Монополия»? — спрашивает он.

— Разумеется.

— Ты должен играть на выигрыш, — предупреждает Луиза.

— Ты хочешь сказать, не валять дурака?

— У нас в доме к «Монополии» отношение самое серьезное.

— Кто обычно выигрывает?

— Зависит от того, сколько времени играем. Выдержки у меня больше, — говорит Луиза, — зато Алессандро более беспощаден.

— И никаких партнерств, — на полном серьезе заявляет Алессандро.

Он раскладывает бумажки с обозначением денег, карточки собственности, фишки фонда риска и благотворительного фонда. Без пререканий делим фишки: мне — шляпа, Луизе — башмак, Алессандро — корабль, он к тому же и банкир. Укладывая перед собой деньги, тихонько посмеивается. Потом, уперев локти в колени и уткнувшись подбородком в кулаки, он изучает поле так, словно мы в самом деле в шахматы играем и ему нельзя терять сосредоточенности от начала до самого конца. Я более расслаблен, сижу развалясь, жду, пока завершится первый круг игры и нам можно будет приобретать собственность. Стараюсь прогнать от себя образ Луизы, пришедшей ко мне в комнату, словно прикрытая вуалью.

Не прошло и получаса, как вся собственность раскуплена, и мы оказались на равных. Луизе достался «Мейфэр» и «Парк-лейн». Алессандро доволен, у него «Уайтчепел» и «Олд-Кинг-роуд», да к тому же он собрал все зеленые и желтые. У меня красные с оранжевыми и вокзалы. Коммунальное хозяйство поделено между Луизой и мной. Играя, переговариваемся, общение же сводится к стонам разочарования или довольным восклицаниям в зависимости от того, поворачивается удача к нам лицом или наоборот. Луиза с Алессандро одинаково радуются каждый своему успеху. Никакого стремления к объединению в игре я у них не усматриваю.

Моя стратегия: строить по-крупному и быстро, принудить других к скорому банкротству, однако у Алессандро уже есть по дому на всех принадлежащих ему участках, что мешает мне заполучить достаточно денег, чтобы осуществить задуманное. Следующие полчаса мы заняты тем, что переводим деньги туда-обратно. Как обычно, большая часть времени тратится на усилия, как бы не попасть на плотно застроенные районы «Мейфэр» и «Парк-лейн»: больше у Луизы почти ничего и нет, но вторжение в ее владения не оставит от нас камня на камне. Уловка старая, но надежная. И Алессандро, и я как дети радуемся, когда выпавшие кости дают нам столько ходов, что можно перескочить опасные участки. Луиза лишь улыбается: она занимает выжидательную позицию.

Образуется партнерство, настрого запрещенное до начала игры: мы с Алессандро заключаем сделку. В случае если один из нас окажется на «Мейфэр» и «Парк-лейн», договариваемся выкупить друг друга под залог. Луиза оживляется. Это против правил, заявляет она и предостерегает меня: Алессандро доверять нельзя. Я беру с него клятвенное обещание: если он попадается первым и я его спасаю, то он ответит мне тем же. Алессандро убеждает меня, что ему можно верить, и в доказательство открывает бутылочку эля, которую мы распиваем вместе, обмывая сделку. Луиза укоризненно качает головой. Алессандро возмущен ее недоверием, она напоминает ему, что они вместе уже играли. Он смеется: ему нравятся ее подначки. За два последних круга Алессандро сумел собрать немалые деньги; Луиза, а за ней и я на каждом ходу попадали на его поле, он же ловко ускользал от наших. Алессандро затеял крупное дело — строительство гостиницы.