Книга Немые и проклятые - Роберт Уилсон

— В прошлый раз вы сказали, что сеньор Вега приходил к вам ужинать чаще один, — вернул ее к настоящему Фалькон. — Необычно для женатого испанца.

— Вы однообразны и предсказуемы, инспектор, — заметила Маделайн.

— Мои вопросы, сеньора Крагмэн, в данном случае не имеют подтекста. Я интересуюсь, не кажется ли вам, что он был влюблен или увлечен вами, как многие мужчины вокруг.

— Вы явно не в их числе, инспектор. Вероятно, ваши чувства отданы другой, а может, я не в вашем вкусе… Кстати, ваша подруга Консуэло Хименес тоже меня не любит.

— Подруга?

— Или чуть больше чем подруга?

— Как по-вашему, сеньор Вега питал к вам сексуальный интерес? — не дал себя сбить Фалькон, игнорируя ее намеки. — Вы ходили вместе на бой быков.

— Рафаэлю нравилось появляться на людях с красивой женщиной. Вот и все. Ничего не было.

— Не знаете, вы могли стать причиной его беспокойства?

— Считаете, он жег бумаги в саду из-за меня? Вы с ума сошли!

— Похоже, Вега запутался в сложных семейных обстоятельствах. Жена в тяжелой депрессии, но у них сын, которого оба любили. Он не хотел разрушать семью, но тепла в отношениях с женой уже давно не было.

— Правдоподобная теория… Только мне кажется, я была для Рафаэля приятным дополнением к Марти. Вегу больше интересовали разговоры с моим мужем, чем общение со мной. Марти всегда встречал нас после корриды, чтобы вместе перекусить, потом мы ужинали. Они еще долго разговаривали, после того как я ложилась спать.

— О чем?

— Любимая тема — Соединенные Штаты Америки.

— Сеньор Вега жил в Америке?

— Он говорил на американском английском и много рассказывал про Майами, но от вопросов уходил, так что я не уверена. Правда, Марти убежден, что он там жил, но его не интересовали подробности личной жизни Рафаэля. Вот обсудить теорию, идею — это да.

— Они говорили по-испански или по-английски?

— По-испански, пока не переходили к бренди, после — по-английски. Испанский Марти не выносит алкоголя.

— Сеньор Вега когда-нибудь напивался?

— Я спала. Спросите Марти.

— Когда в последний раз сеньор Вега и Марти так проводили вечер?

— Они подолгу засиживались во время ярмарки. Не ложились до рассвета.

Фалькон допил кофе и поднялся.

— Не знаю, стоит ли приглашать вас в гости, если вы намерены только устраивать допросы, — сказала она. — Вот Эстебан меня не допрашивает.

— Не его работа. Это я вынужден копаться в грязи.

— И попутно выясняете кое-что про Эстебана.

— Вам показалось. Его личная жизнь, как вы справедливо заметили, меня не касается.

— Мне показалось, вы свыклись с постоянной болью, правда, инспектор?

— Давайте не будем смешивать работу и жизнь.

— У большинства полицейских никакой жизни нет, — усмехнулась Маделайн. — Разбитые семьи, разлука с детьми, алкоголизм и депрессия.

Фалькон не мог избавиться от мысли, что эта встреча закончилась с разгромным счетом не в его пользу.

— Спасибо, что уделили мне время, — поблагодарил он.

— Нам все-таки стоит встретиться, вдруг мы поладим, если нам не будут мешать ваши полицейские дела. Или вы уже составили обо мне мнение, и я вам не интересна?

— Провожать меня не надо, — сказал Фалькон, направляясь к двери, ведущей в сад. Он понимал, что разозлил Маделайн.

— Коломбо всегда задавал последний вопрос, стоя на пороге, — попыталась она уязвить его напоследок.

— Я не Коломбо, — ответил он, отгораживаясь от нее дверью.

13

Пятница, 26 июля 2002 года

На обратном пути Фалькон прихватил бутылку в остатками соляной кислоты в пакете для улик. В кармане завибрировал мобильный.

— Digame,[16]Хосе Луис, — сказал он.

— Нашли украинскую проститутку в районе Сан-Пабло; скорее всего, она и есть загадочная подруга Сергея, — доложил Рамирес. — По-испански говорит не очень, но среагировала на его фотографию.

— Отвези ее в управление и найди переводчика, — попросил Фалькон. — Не допрашивай, пока я не приеду.

— А я-то собирался пойти пообедать!

— Потерпи.

В управлении Надя Кузьмичева в черной мини-юбке, белом топе с высоким воротом и туфлях без каблуков на босу ногу мерила шагами комнату для допросов. Полицейский Карлос Серрано следил за ней через стеклянную дверь. Надя уже выкурила три его сигареты, и он надеялся, что переводчик курит и скоро приедет со своей пачкой.

Рамирес и Фалькон шли по коридору с русской переводчицей из университета. Серрано открыл им дверь. Все представились. Женщины сели рядом по одну сторону стола, мужчины — по другую. Переводчица закурила. Рамирес посмотрел через плечо, как будто там мог стоять официант.

— Карлос, еще пепельницу, — попросил Рамирес.

Фалькон объяснил цель беседы, просмотрел паспорт Нади, нашел визу, которая действовала еще шесть месяцев. Девушка самую малость расслабилась.

— Она записалась в языковую школу, — объяснил Рамирес.

— Мы здесь не затем, чтобы усложнить вашу жизнь, — обратился Фалькон к девушке. — Нам нужна ваша помощь.

На фотографии в паспорте у нее были темно-каштановые волосы. Сейчас естественный цвет волос можно было увидеть только у корней — красилась она скорее всего сама. У нее были зеленые глаза, бледная кожа в красных шелушащихся пятнах, как будто она много месяцев не видела солнца. Голубые тени плохо скрывали шрам на левом веке, на предплечьях — свежие гематомы. Фалькон улыбнулся, чтобы подбодрить ее. Надя улыбнулась в ответ, рядом с резцом не хватало зуба. Он положил фотографию Сергея на середину стола.

— Где вы жили на Украине? — спросил он. Переводчица повторила вопрос на ухо девушке.

— В Львове, — ответила она, перекатывая сигарету в красных потрескавшихся пальцах.

— Чем вы там занимались?

— Работала на заводе, пока он не закрылся. Потом ничем.

— Сергей тоже из Львова… Вы были знакомы?

— В Львове почти миллион человек, — пыталась отнекиваться она.

— Но вы были знакомы, — утверждающе повторил Фалькон.

Молчание. Еще сигарета, дрожащие губы.

— Вы боитесь, — сказал Фалькон. — Похоже, вас били люди, на которых вы работаете. Возможно, они угрожали вашей семье. Мы не будем вмешиваться, если вы не хотите. Нам просто нужно узнать о Сергее, он работал у человека, убийство которого мы расследуем. Он не подозреваемый. Мы хотим поговорить с ним и узнать, нет ли у него для нас информации. Я хочу, чтобы вы рассказали, откуда знаете Сергея, когда виделись в последний раз и что он вам сообщил. Ни слова не выйдет за пределы этой комнаты. Можете вернуться к себе, когда захотите.