Книга Подарок девушки по вызову - Михаил Серегин

Первый день. Первый день свадьбы был наиболее официозным и формально самым содержательным, но это только формально. Владимир Иванович Ковалев, отец невесты, организовал грандиозный прием, на котором присутствовал, помимо прочих, вице-мэр столицы и один из руководителей Центробанка. А также старинный знакомый-американец, подрабатывающий режиссером в Голливуде.

Брат отца невесты, то бишь родной дядя будущей супруги Ильи Свиридова, Андрей Иванович Ковалев, приехал на торжество с еще более шикарной и представительной свитой, чем его сановный брат.

Вокруг него непрестанно крутилось четверо телохранителей, а пятый постоянно следовал чуть в стороне Это был так называемый «прикрепленный». То есть личный телохранитель г-на банкира.

…Расписываться ездили на огромном белом «Линкольне», во главе длинной вереницы иномарок и машин охраны с маячками. Свидетель со стороны жениха, он же брат жениха, Владимир Свиридов, и его первый друг и советник Афанасий Фокин, облаченные в стильные черные костюмы, с бабочками и роскошными цветными жилетками, вели себя так солидно и вальяжно, словно присутствовали на приеме у президента Российской Федерации.

Илюха сиял и время от времени горделиво поглядывал на красавца брата, на которого просто неотрывно уставилась свидетельница невесты, а все присутствующие на торжестве лица женского пола сочли за долг оценить стати Свиридова-старшего, взглянув минимум по пять-шесть раз и на него, и на его представительного друга г-на Фокина. На этого последнего, кстати, положил глаз коллега Ильи по модельному агентству, нетрадиционно ориентированный в сексуальном плане жеманный молодой человек в голубом френче.

Владимир незаметно для брата созерцал его супругу. Миловидная, с прекрасной фигурой, все достоинства которой подчеркивало платье «от кутюр», рыжеволосая, с нежной кожей и чудесными, чуть раскосыми синими глазами, Ирина цвела от счастья и действительно была великолепна.

Свиридов немало удивился, когда узнал, что ей уже двадцать пять, то есть она на два года старше Ильи.

Выглядела она разве что на двадцать — прекрасная, свежая, юная.

Первый день напоминал юбилей какого-нибудь эстрадного артиста, разве что показухи и так называемых «звезд» эстрады поменьше.

Впрочем, без казусов все же не обошлось: все-таки нажравшийся Фокин перепутал этажи загородного дома Ковалевых, в котором ночевали молодожены и их ближайшие друзья и родственники, и едва не выполнил обязанности жениха. Вероятно, перепутав Ирину со свидетельницей невесты, с которой он начал крутить амуры еще в ЗАГСе.

Подоспевший Илья и его старший брат под угрюмыми взглядами охраны выволокли разохотившегося Афоню из покоев Ирины, и его место занял Илья.

Скандал замяли в самом зародыше.

Второй день был повеселее. Руководящие товарищи и собственно отец невесты покинули торжество в связи с плотным рабочим графиком, и атмосфера некоторой напряженности и снобистской, нарочито выпяченной важной светскости тут же разрядилась.

Это не замедлило сказаться на поведении Влада и Афанасия. Среди примерно ста пятидесяти гостей, из которых три четверти было со стороны невесты, Свиридов-старший и Фокин были самыми яркими персонажами. Они совершенно затмили тамаду действа, веселого разбитного грузина, профессионала высокого класса, бывшего актера, который толкал бесконечные кавказские тосты и проводил кучу конкурсов на выявление «самых-самых»: самых красивых, самых задорных, самых горластых, самых сильных, самых беззастенчивых, самых остроумных.

Фокин быстро подпоил грузина, а Свиридов перехватил микрофон.

После этого началась отвязная веселуха, закончившая локальной потасовкой на выходе из ресторана, где Фокин разбирался сразу с тремя друзьями невесты и еще двумя ее двоюродными братьями.

Хорошо еще, что выяснение отношений не успело перейти в самую серьезную стадию: подбежавшие братья Свиридовы развели бойцов по разным углам ринга, хотя Илье разбили бровь, а Владимир отправил в нокаут его обидчика.

Правда, сам привел парня в чувство и через пять минут пил с ним на брудершафт.

Третий день окончательно породнил всех участников свадьбы, из торжества превратившейся в раздольную русскую пьянку, только с очень большим количеством дорогой выпивки и закуски.

Воротила с Голливуда, надрызгавшись уже к одиннадцати утра (а куда он денется, если с ним подружились горячие русские парни образца все того же Фокина и его нового дружка Сереги Климова, кстати, совладельца модельного агентства Ильи, то есть его непосредственного компаньона), — так вот, американец сидел на сцене, где пел под «минусовую фанеру» какой-то пьяный гость, обнимал Афанасия и с сильным акцентом вещал:

— Это ест новый русский образ лайф.., жизни.

Он мне очиэн нравится.., у нас в Америка скучнее…

— А какие у нас девочки! — заявил Фокин и ткнул пальцем в полуголую хохочущую девушку, которую нес на руках Свиридов, держа в зубах присвоенный микрофон тамады. — Куда это он, кстати?

— А у нас в Юэсэй… — жаловался разомлевший заокеанский гость, — ви знает.., могу я говьерит по-английски.., что мой русский слов.., маловато будет.., с новым годом..

Гость сорвался на совсем бесформенную чушь, потом опомнился и продолжал столь же экспансивно, но уже по-английски. Фокин его понимал, а вот Климов, рослый парень с улыбчивым открытым лицом — кажется, нет.

— У нас в Америке, — говорил американец, — женщины совсем это самое.., нот о-кей. Сейчас у нас феминизм.., страшная жуть. Открываешь перед женщиной дверь — и под суд за дискриминацию по половому признаку. Дескать, что ты ей дверь открываешь, она что, увечная, что ли? А вот фак у нас так происходит.., ложишься с ней в постель и спрашиваешь, чтобы ее конституционные права не ущемить: дорогая, можно, я сниму с тебя блузку? дорогая, можно, я сниму с тебя юбку? дорогая, можно, я сниму с тебя нижнее белье, а потом просуну на пять сантиметров? Или лучше на шесть. Нет, на шесть нельзя, отвечает, а то нарушишь пятнадцатую поправку конституции штата Массачусетс. Вот если бы анальный с-секс.., тогда можно на шесть. И все мэны в постель ложатся с диктофоном, чтобы, значит, наутро если она объявит тебе, что ты ее изнасиловал, сунуть ей под нос этот диктофон: ол райт, все записано, мисс.

— Ты что, не американец, что ли? — спросил, хохоча, Фокин. По-английски спросил.

— Почему ты так решил?

— А юмор у тебя какой-то неамериканский.

Янки так над американским образом жизни стебаться н-не будут. Скорее, споют свой гимн.

— Это точно, — обрадовался тот. — Просто.., у моей матери фамилия Ткачук. Она из Киева родом.

— Так ты, стало быть, хохол? У меня тоже дед хохол.., или прадед. Ну.., який ты гарний хлопэц! — переходя на жуткую помесь русского и украинского, воскликнул полиглот Афанасий.

— Гарный хлопэц, гарный хлопэц, — проворчал Климов, который из всего разговора понял только последнюю фразу, — перегарный ты хлопец…