Книга Тайна исхода - Уилл Адамс

— Больше? — переспросил Нагиб, с трудом проглатывая слюну.

— Это будет не просто статуэтка, — пояснила женщина. — Это будет история. Амарнская история. Люди заплатят столько, сколько потребуется. Но сначала надо будет доказать ее подлинность.

— А как это сделать? Существуют исследования?

— Конечно. Хроматография, спектральный анализ. Но ничего из этого так и не будет окончательным подтверждением. На каждого эксперта, утверждающего одно, всегда найдется другой, утверждающий обратное. Единственным неоспоримым аргументом является определение происхождения.

— Происхождения?

— Найдите эту неоткрытую гробницу. Тогда вам поверят.

Нагиб хмыкнул.

— И где мне ее искать?

— Разумеется, в Амарне. Лично я бы проверила высохшие русла, ведущие в Восточную пустыню. Там было найдено множество древностей. После бурь. Они перемещают там почву, как миллионы мотыг. Бывают случаи, когда бури вскрывают запечатанный вход в захоронение, и его содержимое вымывается и переносится потоком по руслу в пустыню.

— Ливневый паводок, — произнес ошеломленный Нагиб.

— Именно так, — улыбнулась хранительница. — Ливневый паводок.

III

Огюстэн остался ждать в кабинете Мансура, пока тот отправился уговорить полицейского взять его в Борг-эль-Араб вместо себя. Он решил занять время поисками в Интернете информации о Техасском обществе библейской археологии. У общества имелся свой сайт с групповыми фотографиями и короткими интервью о раскопках в Александрии и Кефалинии.[71]В рубрике «О нас» имелось указание на его связь с Объединенной методистской церковью, хотя в чем именно она заключалась или каких-то других объяснений не нашлось. Однако на сайте был послужной список Гриффина, на удивление впечатляющий для такой маленькой организации.

Поиск по преподобному Эрнсту Петерсону выдал внушительный набор ссылок. Этот человек оказался на редкость противоречивой фигурой. С одной стороны, его осуждали и боялись из-за религиозного фанатизма, а с другой стороны, им восхищались за создание и финансирование силами паствы монастырского приюта для бездомных, больницы и реабилитационного центра. Помимо этого он финансировал частный христианский колледж, делал пожертвования в Университет миссии Христа с факультетами богословия, естественных наук, права, политического администрирования и археологии, видимо, тот же самый, что указан на сайте Трудов Общества библейской археологии Объединенной методистской церкви.

Приход Петерсона тоже имел свой сайт. Когда Огюстэн на него вышел, экран стал темно-синим, и на нем появилась белая надпись. «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость».[72]Затем надпись исчезла, и на ее месте появилась другая. «Выражение лиц их свидетельствует против них, и о грехе своем они рассказывают открыто, как содомляне, не скрывают: горе душе их! ибо сами на себя навлекают зло».[73]Затем появились фотография церкви и две колонки со ссылками. Левая колонка была озаглавлена «Что говорил Христос о…», а темы включали гомосексуализм, феминизм, прелюбодеяние, аборты и идолопоклонство, а также выдержки из Второзакония, Левита, Чисел и других ветхозаветных книг.

Правая колонка содержала такие названия, как «Рак либерализма» и «Содомский грех». Огюстэн нажал на ссылку «Список ненавистного», и на мониторе появился маленький экран-врезка, где Петерсон что-то говорил в камеру. Огюстэн включил звук и невольно отшатнулся от зазвучавшей потока ярости и ненависти. Он наобум нажал другую ссылку, озаглавленную «Лицо Христа». Снова Петерсон, но тональность речи уже совсем другая. Гораздо мягче и проникновеннее. «Вы спрашиваете, как я пришел к Богу? Я расскажу вам об этом. Я был несчастным грешником. Вором, пьяницей, человеком бесчестья и насилия, которого хорошо знали в полиции, несмотря на молодость. И я пришел к Богу потому что в один ужасный день он в своем безгранично милосердии послал за мной своего сына. Видение своего сына. И я истинно говорю вам: никто не может взглянуть в лицо Христа и не уверовать в него. И Бог возложил на меня миссию — показать всему миру лицо Христа. Сделайте это и своей миссией, и нам удастся вместе…»

За ним открылась дверь, и, обернувшись, он увидел полицейского.

— Это вы доктор Огюстэн?

— Да.

— Я — инспектор уголовной полиции Фарук. Ваш коллега доктор Мансур предложил вместо себя вас для поездки со мной в Борг-эль-Араб.

— Да.

— Отлично. Вы готовы?

Огюстэн кивнул. Он вышел из Интернета, испытывая облегчение, и поднялся.

— Поехали, — сказал он.

IV

Петерсон возвращался на место раскопок с максимальной скоростью, которую мог себе позволить, не вызывая подозрений. Он остановился только один раз, чтобы выбросить ноутбук и мобильник в поросшие тростником воды озера Мариут, и с удовольствием наблюдал, как они после всплеска исчезли с поверхности.

Ему навстречу вышла Клэр. Нескладная молодая женщина, одни локти и коленки, но с характером. Он бы с удовольствием обошелся и без нее, если бы не ее медицинские навыки и беглый арабский.

— С теми людьми все в порядке? — спросила она, скрестив руки на груди.

— Какими людьми?

— Натан вчера ночью рассказал мне о них. Он был в ужасном состоянии.

— С ними все в порядке, — заверил Петерсон. — Они все в руках Господа.

— И что это значит?

— Мы все в руках Господа, Клэр. Или ты думаешь иначе?

— Конечно, нет, преподобный. Но я хотела бы…

— Позже, сестра Клэр. Позже. Сейчас у меня срочное дело к брату Гриффину. Ты не знаешь, где он?

— На кладбище. Но я…

— Тогда прошу меня простить, — сказал он, удаляясь.

Гриффин, должно быть, услышал его машину, потому что встретил его на полпути.

— Что, черт возьми, вчера произошло? — спросил он.

— Всему свое время, — ответил Петерсон. — Прежде всего — вам удалось сделать все, о чем я просил?

Гриффин кивнул:

— Хотите посмотреть?

— Хочу, брат Гриффин.

Они осмотрели пустой склад, потом прошли на место, где находился вход в катакомбы. К удивлению Петерсона, он сам его едва нашел, хотя стоял совсем рядом. Теперь его задачей было заставить всех молчать. Особенно Гриффина и Клэр. Он обернулся и посмотрел назад.

— Я не хочу, чтобы Клэр находилась здесь на случай появления полиции или ВСДД. Отвезите ее в гостиницу. Пусть здесь не маячит.