Книга Завещание ведьмы - Валерия Леман

Я выпрямился, мгновенно ощутив, как по всему моему телу прокатилась ледяная волна. Алкоголь уже испарился изо всех моих щелей, я находился в идеальном вытрезвителе, благодаря бога, что запаниковавшая Ляля не швырнула через мою голову и ботинки – по крайней мере, я стоял в этом леднике обутый. Впрочем, если продолжать благодарить небеса, так стоит упомянуть и свитер, что остался-таки на мне, несмотря на то, что я испытывал страстное желание его скинуть…

Я задрожал от холода и тут же приказал себе не опускать рук: зарядка, зарядка, руки – вверх, руки – вниз! Энергичные движения, тут же – легкий бег на месте, наклон вниз, еще наклон, еще…

Во время очередного наклона на глаза мне попался все тот же противень с пельменями, накрытый сложенной газетой. Я, сам не отдавая себе отчета, автоматически взял газету. Разумеется, это был один из номеров местной районки – «Зари Глухова». Я опять-таки автоматически взглянул на номер: у меня в руках был тот самый номер семьдесят один пятилетней давности!

Это чудо на какие-то минуты бросило меня в жар и окрылило. Надо же, в подшивке газеты того самого года пропал один номер, дубликат которого не удалось найти ни в самой редакции, ни в районной библиотеке – нигде! Ну а поскольку речь шла не о центральной прессе и не об историческом номере, можно было поставить крест на планах когда-нибудь ознакомиться с тем самым выпуском.

И вот надо было, чтобы Ляля пригласила меня на интим-вечер и чтобы ее супруг неожиданно вернулся, звякнув из подъезда, так что мне только и оставалось, что выскочить на балкон, а с него перебраться на балкон соседей, и здесь наступить на соседские замороженные пельмени, накрытые тем самым искомым номером газеты!

Трясущимися руками я как можно более аккуратно свернул газетку и сунул ее в ледяной карман своих ледяных джинсов. После этого я решительно шагнул к двери, наклонившись к темному стеклу. Все было полной неизвестностью: мрак и тишина, черный квадрат окна, за которым, скорей всего, соседи Ляли давно мирно спали. Я сделал еще несколько энергичных взмахов руками-ногами и, не в силах больше терпеть холод, постучал в дверь балкона.

Правда, тихо и неуверенно, и ответом мне была тишина. Но холод – не тетка, а потому в голове моей словно зазвучал «Танец с саблями» из моего детства, когда мы всем семейством ходили на балет «Гаянэ». Я, размахивая обеими руками, будто саблями, подпрыгивая и даже пытаясь вытворять ногами нечто в духе лезгинки, застучал в темную балконную дверь настойчивее и мощнее, от души надеясь, что на мой стук, постепенно превращающийся в грохот, не откроется соседская дверь и передо мной не появится подозрительная мина супруга Ляли.

Все завершилось благополучно. В какой-то момент моего адского грохота дверь неуверенно открылась, и в темном проеме показалось бледное от ужаса лицо взъерошенного дедка, который пялился на меня, как на привидение.

К этому моменту я так продрог, что сил на сантименты и объяснения у меня уже не оставалось. Поэтому я попросту отодвинул дедка в сторону и решительно ворвался в блаженный рай его теплой квартирки.

За спиной дедка стояла, точно также трясясь от страха, как мышь перед кошкой, такая же бледная и взъерошенная бабулька. Я несколько мгновений постоял, наполняясь теплом, едва не застонав от наслаждения после ледяной тряски, пару раз глубоко вздохнул, широко улыбнулся и ринулся на выход, бросив любезным хозяевам на ходу:

– Благодарю за помощь Бэтмену! Двигатель отказал.

Я без труда открыл замок их входной двери и, за какие-то секунды скатившись вниз по лестнице, выскочил из подъезда. Слава те господи, моя куртка лежала на снежном сугробе по соседству с букетом роз. Я поспешно натянул ее, застегнулся и, поскольку моя шапка нигде в округе не просматривалась, попросту поглубже натянул капюшон и вприпрыжку рванул домой – вперед, в нижнюю часть поселка, к дому бабы Арины на улице Цветочной.

Ночь открытий: убийца без лица

Сами понимаете, едва я вошел в дом, как первым делом включил чайник и выпил подряд три чашки чая, обжигаясь, но торопливо глотая блаженное тепло. Эта ночь на балконе навеки останется самым ярким воспоминанием моей жизни, я даже мимолетно подумал, что наверняка ее будет приятно вспоминать в жаркие дни лета, когда не знаешь, куда себя девать от изнуряющего зноя.

Пока же, согревшись чаем и самой атмосферой дома, котом Мавриком, который, словно почувствовав мое состояние, запрыгнул, уютно устроившись у меня на коленях, поверх пледа, я ни о чем не думал, не вспоминал, не размышлял – я просто блаженствовал, вновь очутившись в тепле и уюте.

Вот так-то – каждый день, просыпаясь и засыпая в тепле, ощущая морозец лишь в приятных для самочувствия дозах, мы теряем цену этому благу – теплу в наших домах. «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Да уж, никому не пожелаю попасть в январский вечерок на балкон без верхней одежды!

Итак, согревшись и ощутив первые симптомы простуды, что после всех приключений вечера было неудивительно, я решил не откладывать ничего на завтра, а потому поспешил достать из кармана смятый номер серой от времени и выцветшей от солнца газеты.

Этот номер семьдесят один ничем не отличался от своих собратьев, что я просмотрел в той самой подшивке. Первая полоса – официоз: статьи о совещаниях и собраниях в администрации района с фото, на которых мужи районной власти вдумчиво слушали очередного докладчика. Скука серая – недаром я всю жизнь на первые страницы более-менее официальных газет бросаю лишь беглый взгляд.

Вторая-третья полосы были ненамного интереснее: отчеты о работе различных ведомств и учреждений, каждое из которых, разумеется, душу отдает на своем поприще. Медики триумфально спасают чужие жизни, налоговая успешно вытрясает из народа налоги, педагоги чудеса творят с подрастающим поколением, а полиция блестяще раскрывает преступления.

Конечно, отчет о деятельности полиции я прочел более внимательно, а вдруг здесь и зарыт наш троянский конь! Но нет, ничего цепляющего в заметке не было и в помине, сплошные цифры-проценты роста-снижения преступности в Глуховском районе.

Разворот, третья и четвертая полосы, были, во-первых, цветными, во-вторых, всецело посвящались песням и пляскам, освещая культурную жизнь Глухова. Тут были зарисовки о чудо-бабушках, что вязали дивные носочки да кофточки малышам, о местной художнице, малюющей лебедей и розы; более интересным мне показался репортаж с хоккейных состязаний, включавший серию снимков фотографа – прешественника Петра Ночникова по фамилии Репин: искры ледяной крошки из-под коньков румяных хоккеистов, прыгающие от восторга зрители…

Шестая-седьмая страницы были отданы телепрограмме на будущую неделю, а последняя, восьмая, страница почти целиком занята поздравлениями, объявлениями и письмами читателей.

Я отложил газету в сторону.

Совершенно непонятно, что такое могло заставить неизвестного убийцу вырвать именно этот номер (в двойном экземпляре!) из подшивки. Банальные статьи и заметки на банальнейшие темы.