Книга Жду ответа - Дэн Хаон

Она ее все-таки забрала, спрятала в чемодан и вспомнила о ней, впервые увидев банковскую квитанцию. Четыре миллиона триста тысяч долларов. Люси на мгновение по-детски представила сундуки, полные таких золотых монет.

Понятно, конечно, что отчасти решение продиктовано алчностью. Но вдобавок она его любит. Любит быть с ним, любит легкие и дразнящие братские отношения, ощущение, что их двое — они вдвоем, и больше никого, в своей собственной стране, с собственным языком, будто знали друг друга в другой жизни, как говорит ей Джордж Орсон, — кажется, можно даже какое-то время побыть Брук Фремден, если он будет Дэвидом…

Даже забавно.

Тайная совместная авантюра. Глубоко личная история, известная только им. Будут сидеть на званом обеде, например в Марокко, кто-нибудь спросит, как они познакомились, и они обменяются тайными взглядами.

Было почти половина четвертого, когда он, наконец, вышел из студии. Люси сидела в гостиной в кресле с высокой спинкой, накрытом брезентом, снова глядя в свидетельство о рождении Брук Фремден.

Внизу от руки нацарапано:

«Удостоверяю, что сведения, указанные в данном свидетельстве, верны, насколько мне известно». Это отец.

«Удостоверяю, что поименованный выше ребенок рожден живым в указанном выше месте, в указанный день и время». Это врач — Альберт Герби, доктор медицины.

А когда она подняла глаза, Джордж Орсон стоял на пороге. Волосы взъерошены пальцами и стоят дыбом, вид такой, будто он слишком долго корпел над научными формулами или колонками цифр: выражение напряженное и в то же время рассеянное, словно он удивился, увидев ее.

— Мне надо съездить за покупками, — сказал он. — Нам кое-что понадобится.

— Ладно, — сказала она, и он чуть успокоился.

— Постараюсь купить что-то, в чем ты будешь выглядеть моложе, — сказал он. — Розовое? Платье для девочки?

Она скептически взглянула на него:

— Может, мне лучше поехать с тобой?

Но он энергично затряс головой:

— Неудачная мысль. Нельзя, чтобы нас вместе видели в городе. Особенно сейчас.

— Ладно, — сказала она, и он взглянул на нее с благодарностью, натягивая бейсболку, как всегда при поездках. Видимо, благодарен, что не стала спорить, — дотронулся до ее руки, рассеянно пробежался по костяшкам пальцами. Она нерешительно улыбнулась ему.

Дверь в студию осталась незапертой.

Люси стояла в дверях дома, глядя, как старый пикап поворачивает на окружное шоссе, уходящее от мотеля; небо покрыто слоями бледно-серых кучевых облаков; руки скрещены на груди, пока пикап поднимается на холм и исчезает из виду.

Еще даже не повернувшись в дверях, знала, что пойдет прямо в студию, и фактически даже ускорила шаг. С самого приезда запертая студия стала яблоком раздора. Его личное место — хотя разве это не противоречит всем заверениям об их общем тайном мире, sub rosa,[40]по его выражению.

Но когда встал вопрос, он только передернул плечами. «Каждому необходима отдельная частная ниша, — сказал он. — Даже столь близким людям, как мы. Не считаешь?»

И Люси закатила глаза. «Не пойму, почему это так важно, — сказала она. — Ты что там, порно просматриваешь?»

«Не будь смешной, — сказал Джордж Орсон. — Таково условие отношений между взрослыми людьми. Каждому отводится личное пространство».

«Я только хочу проверить свою электронную почту», — сказала она, хотя некому присылать ей сообщения, о чем ему, естественно, известно.

«Пожалуйста, Люси, — сказал он. — Дай мне еще несколько дней. Я куплю тебе компьютер, будешь переписываться сколько душе угодно. Только еще чуть-чуть потерпи».

Она не ожидала увидеть в студии такой кавардак. Совсем не похоже на Джорджа Орсона, который аккуратно складывает одежду, повсюду наводит порядок, терпеть не может разбросанных вещей и грязных тарелок в раковине.

С такой стороны она никогда не видела Джорджа Орсона и теперь в нерешительности стояла на пороге. Ощущение хаоса, лихорадочной паники. В любом случае нет сомнений, что он провел здесь бесконечные часы не в праздности. Работал, как и утверждал.

В комнате куча разной аппаратуры — несколько ноутбуков, принтер, сканер, что-то незнакомое, — все это соединяется клубками проводов со штепселями, воткнутыми в розетки на длинной панели. По краям книжных полок расставлены пустые банки из-под содовой и тонизирующих напитков, на полу валяется одежда — длинные трусы, футболки, один скомканный носок, — несчетное множество оберток от шоколадных батончиков, хотя она ни разу не видела, чтобы Джордж Орсон ел конфеты. Кругом разбросаны книги — страницы помечены, заложены закладками. «Священная пентаграмма в Седоне». «Фибоначчи и финансовая революция». «Оно на пороге». «Практическое руководство по ментализму».

И повсюду бумаги — сложенные в стопки, скомканные и брошенные, наклеенные на стены, составляя беспорядочные коллажи. Шкафчики картотеки — от которой, по его утверждению, не найдено ключа — выдвинуты, переполненные папки высятся штабелями по всей комнате.

Легко принять за комнату сумасшедшего, подумала Люси, и в груди угнездилась нервная тревога, под ложечкой залег гладкий вибрирующий камень, когда она шагнула вперед.

— Ох, Джордж, — выдохнула она, не зная — то ли со страхом, то ли с грустью, то ли тронутая тем фактом, что он день за днем выходил отсюда в совершенно нормальном и веселом виде. Выныривал из цунами причесанный, с открытой улыбкой, заставлял ее обедать, утешал, ободрял, смотрел вместе с ней фильмы, легонько обняв за плечи, закрыв и заперев за дверью лихорадочную дневную деятельность.

Хорошо известно, что ничего нельзя трогать. Невозможно угадать принцип организации работы, хотя и не кажется, будто работа хоть как-нибудь организована. Люси шагала осторожно, как по озеру, покрытому новым льдом, или на месте преступления. Ничего, все в порядке, сказала она себе. Он обещал все рассказывать и не рассказывает, она вправе сама разобраться. Это только справедливо, твердила она, хотя с неудовольствием вспоминала сказки, пугавшие в детстве. «Синяя Борода». «Жених-разбойник». Фильмы ужасов, где девушки входят в комнаты, куда вход воспрещен.

Паранойя, конечно. Не верится, что Джордж Орсон причинит ей вред. Лжет — да, но она уверена, положительно уверена, что он не опасен.

Однако пробиралась вперед, как преступница, чувствуя пульс на запястье, беззвучно переставляя одну ногу за другой, медленно огибая груды на полу, целенаправленно держась у стен.

К стенам прикреплены главным образом карты — дорожные, топографические, сети улиц крупным планом, изощренно детальные береговые линии — все неузнаваемое. Среди карт сообщения из новостей, распечатанные Джорджем Орсоном из Интернета: «Прокуратура США обвиняет 11 человек в мошенничестве с идентификацией личности», «Ничего нового в деле об исчезновении студента колледжа», «Предотвращена попытка кражи биологического реагента». Она пробегала глазами заголовки, но не останавливалась прочесть статьи. Их слишком много: все стены заклеены листами бумаги 8×11. Может быть, он действительно лишился рассудка.