Книга Скованные одной цепью - Харлан Кобен

— А ты многих наркоманов видел, которые завязывают раз и навсегда?

Майрон подумал о своей милой свояченице Китти. Она вот завязать так и не смогла. Майрон вдруг почувствовал страшное изнеможение и почему-то — а может, и не почему-то — подумал о своей невесте, красавице Терезе. Ему вдруг захотелось бросить все, прямо сейчас бросить, повернуться и уйти. К черту правду. К черту справедливость. К черту Китти, и Брэда, и Лекса, и всех остальных. Взять билет на ближайший рейс до Анголы и оказаться рядом с тем единственным человеком, кто способен заставить забыть все это безумие.

— Майрон?

Он повернулся к Мьюз и спросил:

— Могу я ее увидеть?

— Сьюзи?

— Да.

— Зачем?

Майрон и сам толком не знал. Может быть, это классическая ситуация: хочется убедиться, что все так и есть на самом деле, хочется — о Господи, как он ненавидел это слово — какой-то завершенности. Он вспомнил, как у Сьюзи болтался на корте конский хвост. Вспомнил, как она позировала для сногсшибательных рекламных роликов «Ла-Ла-Летт», вспомнил ее непринужденный смех и то, как она жевала резинку во время игры, и выражение лица, когда она просила его стать крестным еще не родившегося ребенка.

— Я перед ней в долгу, — сказал он.

— Собираешься расследовать?

— Нет, это целиком твое дело, — покачал головой Майрон.

— На данный момент нет никакого дела. Есть смерть от передозировки.

Они пошли по коридору и остановились у двери, ведущей в родильное отделение.

— Подожди здесь, — сказала Мьюз, зашла внутрь и вскоре вернулась: — Там с ней местный патологоанатом. Он… э-э… как бы сказать, поработал над ней после кесарева.

— Ясно.

— Я иду на это только потому, — сказала Мьюз, — что за мной все еще должок.

— Считай, он полностью погашен, — кивнул Майрон.

— Да не нужны мне никакие расчеты, просто будь со мной откровенен.

— Договорились.

Мьюз открыла дверь и прошла с ним в помещение. У каталки неподвижно стоял какой-то мужчина в медицинских перчатках — скорее всего, решил Марон, это и есть патологоанатом. Сьюзи лежала на спине. Смерть не делает тебя на вид ни старше, ни моложе, ни спокойнее, ни возбужденнее. Смерть выхолащивает, опустошает, как все, что исчезает, как дом, внезапно покинутый обитателями. Смерть превращает тело в неодушевленный предмет. Прах к праху — так ведь говорится? Майрон готов был принять любые резоны: что жизнь продолжается, что Сьюзи пребудет в младенце, который лежит сейчас в палате, в противоположном углу, но сейчас, в данную минуту, ничего этого не было.

— Ну так как, ты знаешь кого-нибудь, кто мог желать ей смерти? — спросила Мьюз.

— Нет, — не задумываясь ответил Майрон.

— Муж вроде не в себе, но мне приходилось видеть мужей, которые, убив жен, включали телевизор. Правда, Лекс утверждает, что прилетел частным самолетом с острова Адиона как раз в тот момент, когда Сьюзи увозили в больницу. Ладно, это мы проверим.

Майрон промолчал.

— У них пентхаус, у Лекса и Сьюзи, — продолжала Мьюз. — Сведений о каких-либо посетителях нет, но охрана там не самая внимательная. Если понадобится, мы копнем поглубже.

Майрон подошел к телу и прижал ладонь к щеке Сьюзи. Ничего. Словно трогаешь стул или стенку шкафа.

— Кто вызвал «скорую»?

— Тут есть нечто странное, — ответила Мьюз.

— А именно?

— С ее телефона в пентхаусе позвонил мужчина с испанским акцентом. Когда санитары поднялись наверх, в доме никого не было. Мы решили, что в здании работали нелегальные иммигранты и им меньше всего хотелось иметь дело с полицией. — Предположение как минимум странное, но Майрон воздержался от споров. — Не исключено, впрочем, — добавила Мьюз, — что кто-то кололся вместе с ней и во избежание неприятностей смылся. Или даже ее поставщик. Ладно, разберемся и в этом.

— Можно взглянуть на ее руки? — повернулся к патологоанатому Майрон.

Тот посмотрел на Мьюз. Она кивнула. Патологоанатом откинул простыню. Майрон нащупал вены.

— Куда она кололась?

Патологоанатом указал на метку у сгиба локтя.

— Старые следы видите? — спросил Майрон.

— Да, только их почти незаметно. Очень старые.

— А свежие в каком-нибудь другом месте обнаружили?

— По крайней мере не на руках.

— Вот видишь, — повернулся Майрон к Мьюз. — Она уже много лет не кололась.

— Это еще ничего не доказывает, колоться можно куда угодно, — возразила Мьюз. — Возьми ту же Сьюзи. Даже в ее звездные теннисные дни поговаривали, что она колется, отыскивая… э-э… не такие заметные места.

— Ну так давай проверим.

— А смысл? — покачала головой Мьюз.

— Я хочу, чтобы ты убедилась, что она не сидела на игле.

Патологоанатом откашлялся.

— В этом нет необходимости, — сказал он. — Я уже осмотрел тело — правда, пока бегло. Да, старые отметины имеются, например, рядом с татуировкой на бедре, но свежих следов нет.

— Вот видишь, — повторил Майрон.

— И все равно, — сказала Мьюз, — из этого еще не следует, что ее накачал кто-то посторонний. Может, это она сама — одним махом. Может, она и впрямь была в завязке, а теперь вот развязала, но не рассчитала дозу. Или специально перебрала.

— На восьмом месяце? — Майрон недоверчиво пожал плечами.

— Ладно, в таком случае скажи мне: кто мог желать ей смерти? И еще — именно такой смерти? Повторяю, никаких следов борьбы нет. И насильственных действий — тоже. Покажи мне хоть один признак того, что это не было самоубийство или случайная передозировка.

Майрон заколебался, до какой степени он может в данный момент раскрыть карты.

— Она получила сообщение на свой электронный адрес, — начал он и тут же замолк, почувствовав холодок в спине. Мьюз заметила его нерешительность.

— Ну и?.. — подтолкнула она его.

— Вы сказали, она вводила иглу рядом с татуировкой? — снова повернулся к патологоанатому Майрон.

Тот в очередной раз посмотрел на Мьюз.

— Одну минуту, — остановила его Лорен. — Так что это за электронное послание?

Майрона ее вопрос не смутил. Он в очередной раз напомнил себе, что на каталке лежит совсем не Сьюзи, но на этот раз на глаза навернулись слезы. Сьюзи столько вытерпела, вышла наконец на правильную дорогу, и вот, когда все вроде было в ее руках… нет, теперь настала очередь Майрона действовать. К черту условности. Сьюзи была его другом. Она обратилась к нему за помощью. Он перед ней в долгу.

Не давая Мьюз вмешаться, Майрон откинул простыню. Взгляд его упал на бедро покойной — точно, вот она. Татуировка. Такая же, как в письме, адресованном Сьюзи. Такая же, какую Майрон недавно видел на фотографии Гэбриела Уайра.