Книга Сердца четырёх - Эллери Квин

Бонни закрыла глаза и залпом допила коктейль. Потом прошептала:

— Что же мне делать?

Эллери выругался про себя. А вслух сказал:

— Смотреть себе под ноги. Осторожность и еще раз осторожность. Не общайтесь с Таем. Не имейте с ним никаких дел. Избегайте его, как прокаженного.

Бонни брезгливо поморщилась:

— Он и есть прокаженный.

— Не слушайте его, когда он будет говорить о своей любви, — не глядя на нее, продолжал Эллери. — Он вам может сказать что угодно. Не верьте ему. Запомните, Бонни.

— Как же это я такое забуду? — На глаза навернулись слезы, она сердито потрясла головой и вытащила из сумочки носовой платок.

— А большая черная машина, — с досадой бубнил Эллери, — ну та, что ехала за вами, не бойтесь ее — это ваша охрана. И не старайтесь от нее скрыться.

Бонни его почти не слушала.

— И что это за жизнь? Что хорошего она мне сулит? Теперь я осталась совсем одна, за мной охотится какая-то скотина...

Эллери прикусил губу и молча смотрел, как она трет платком покрасневший нос. Сейчас он сам чувствовал себя распоследней скотиной.

* * *

Спустя какое-то время Эллери заказал еще два стакана и, когда их принесли, подвинул один к ней.

— Ну все, хватит. Прекратите! Вы привлекаете к себе внимание.

Бонни быстренько осушила глаза, высморкала носик и занялась пудреницей и пуховкой. Потом взяла коктейль и стала потягивать через соломинку.

— Я дура, — фыркнула Бонни. — Только и делаю, что реву, как глупая киногероиня.

— Что верно, то верно, — заметил Эллери. — Кстати, Бонни, вы знали, что в среду на прошлой неделе ваша мать и Джон Ройл летали к Толланду Стюарту, вашему деду?

— Вы хотите сказать, что еще до того, как было объявлено о свадьбе? Нет, мама мне об этом не говорила.

— Странно.

Бонни нахмурилась:

— А как вы об этом узнали?

— От Паулы Перис.

— Ох, эта женщина! Она-то как узнала?

— На самом деле она не такая уж плохая, — промямлил Эллери. — Просто у нее такая работа, и вы должны это понимать.

Это был момент, когда Бонни впервые увидела в нем мужчину и немедленно проэкзаменовала его откровенно женским взглядом, испытывая мужскую уязвимость.

— Я понимаю, — сказала она. — Вы в нее влюблены.

— Я? — возмутился мистер Квин. — Это абсурд!

Бонни опустила глаза — женщина опять спряталась.

— Простите. Не так уж и важно, откуда она узнала. Да, я припоминаю теперь, что мамы тогда не было целый день. Интересно все-таки, почему она решила навестить дедушку. Тем более с... с этим человеком.

— А что в этом такого удивительного? В конце концов, она выходит замуж, а мистер Толланд Стюарт, как-никак, ее родной отец.

Бонни тяжело вздохнула:

— Да, конечно. И все равно как-то непонятно.

— В каком смысле?

— За последние десять лет мама бывала у него раза три, не больше. А я была в этом жутком доме лет восемь назад. Тогда я еще носила косички и фартучек — можете себе представить, как давно это было. Если бы я встретила деда на улице, то не узнала бы. Он к нам никогда не приезжал.

— Я вот что хотел вас спросить. Была, наверное, причина такой холодности между вашей матерью и дедом?

— Холодность — это не совсем точно. Все дело в том, что дед от природы — самодостаточная, замкнутая на себе личность. Для него весь мир — это он. Мама говорила, что даже маленькой она не видела от него нежности. Понимаете, моя бабушка умерла при родах, и дедушка, как бы это сказать... виновницей ее смерти считал маму. Эта потеря была для него большим ударом, и он...

— Сломался?

— Мама говорила, что у него был сильный нервный срыв. Он так и не оправился после этого. И все его странности... В общем, по его логике выходило, что мама сломала ему жизнь. Вот если бы она не родилась...

— Не такая уж необычная мужская реакция.

— Только не подумайте, что он был груб с ней или что-то в этом роде, — поспешно сказала Бонни. — Денег он на нее никогда не жалел. У нее были гувернантки, няни, вороха одежды, лучшие школы, поездки по Европе и все такое. А когда она выросла, выбрала актерскую профессию и сама добилась успеха, дед, судя по всему, решил, что на этом его отцовские обязанности и закончились. А обо мне и говорить нечего — на меня он вообще внимания не обращал.

— Тогда почему ваша мать навестила его?

— Ума не приложу. Ну, если только для того, чтобы сообщить о своем предстоящем замужестве. Хотя деду вряд ли это было интересно. Ведь он и к первому ее браку отнесся совершенно равнодушно. С какой стати ему ликовать по поводу второго?

— А не могло быть из-за денег? Вы тут как-то сказали, что с финансами у нее всегда были затруднения.

Бонни скривила губы:

— Просить у него? Мама всегда говорила, что скорее пойдет побираться, чем попросит у него хоть цент.

Эллери умолк; сидел себе тихо, почесывая верхнюю губу. Бонни заканчивала с коктейлем.

— Бонни, — решился Квин. — Давайте-ка мы кое-что сделаем.

— А что именно?

— Сядем в самолет и слетаем в Шоколадные горы.

— И это после того, что он устроил нам в воскресенье? — фыркнула Бонни. — Ну уж нет. Даже не приехать на похороны собственной дочери! Небольшой перебор с эксцентричностью — во всяком случае, для меня.

— Я убежден, что это очень важно. Нужно выяснить, зачем ваша мама летала к нему девять дней назад.

— Но...

Эллери встал.

— Бонни, это наверняка поможет рассеять туман.

Она помолчала, потом вскинула голову и решительно поднялась:

— В таком случае я с вами.

Глава 15 МИСТЕР КВИН — ИЩЕЙКА

В благословенном свете дня владения Толланда Стюарта раскинулись под ними, открытые всем ветрам, величавые и неприступные; орлиное гнездо дедова дома среди островерхих гор смотрелось пугающим наростом. В общем, жуткое местечко — тогда, в воскресенье, оно хотя бы было скрыто покровом тьмы.

— Просто ужас, — глядя вниз, сказала Бонни.

— Вторым Шангри-Ла это, конечно, не назовешь, — откликнулся Квин, — хотя здорово напоминает запретный город на крыше мира. Кстати, ваш дед бывал в Тибете? Если да, то можно понять, почему он здесь обосновался.

К безжизненной груде камней далеко под ними бежали телефонные и электрические провода.

— Это мое воображение или он правда похож на паука? — Бонни поежилась.