Книга Год обезьяны - Чингиз Абдуллаев

— У тебя извращенная и чудовищная фантазия, — с отвращениемзаявила Марина. — Как ты можешь работать с такими странностями?

— Давай пойдем дальше, — предложил Муслим. — Если все былотак, как я предполагаю, то ты поднялась туда, когда на полу уже лежал тяжелораненный. Ты увидела эту картину и решила ему не помогать. Просто захлопнула засобой дверь и ушла. В такой вариант развития событий может поверить иследователь, и мои земляки. Тем более учитывая, что я знаю и твой тяжелыйхарактер, и нелегкий характер твоей дочери.

— Не нужно все время подчеркивать, что ты встречался сматерью и дочерью, — попросила она, — это даже нечестно. Ты ведь прекраснопонимаешь, что ни я, ни Вера в жизни не стали бы с тобой встречаться, если быкаким-то чудом могли узнать, кто ты на самом деле.

— Хорошо, что сказала хотя бы сейчас. Через двадцать четырегода.

— Не нужно обижаться. Я говорю правду. Наталья никого неубивала. И Вера никого не била ножом. Это все не для нашей семьи.

— Что ты сказала? — встрепенулся Муслим.

— Ничего. Я просто говорю, что мы не такие испорченные, какмогло бы тебе показаться.

— Вы никогда не казались мне испорченными женщинами, —грустно возразил Муслим. — После встречи с тобой я тоже стал другим человеком.Можно сказать, что ты сделала меня настоящим мужчиной. До встречи с тобой я дажене подозревал, какие богатые возможности кроются в наших организмах. Чтокасается Веры… Это была не просто встреча. Поверь мне. Я тогда почувствовал,что просто нашел женщину, которую искал всю свою жизнь…

— Нашел, чтобы бросить, — сразу вставила она.

— Нет. Нет, нет. Конечно, нет. Я не думал, что все сложитсяименно так. Я даже не предполагал. Но у нее не хватило ни сил, ни ума менянемного подождать.

— Не смей так говорить. Она очень страдала…

— Так сильно, что вышла замуж по расчету. Или она полюбилаэтого Радволина настолько сильно, что готова была, как декабристка, последоватьза ним в Сибирь… пардон, в Швецию. Это ты не смей говорить мне, как онастрадала. Я все равно тебе не поверю.

— С тобой невозможно разговаривать, — разочарованнозаключила Марина. — А ты изменился. Раньше ты не был таким бескомпромиссным ижестоким.

— Раньше я был мальчиком, а сейчас уже начинающий старетьмужчина. Мне уже под пятьдесят, Марина Борисовна, надеюсь, вы помните, сколькомне лет?

— Только сорок восемь, — возразила она, — и не прибавляйсебе два года. Еще успеешь состариться. Поверь, что это не так приятно, кактебе кажется.

— Я должен встретиться и переговорить с твоей внучкой, —предложил он. — Мне это очень важно.

— Ни за что, — отрезала она, — я ее просто запру дома.Только этого нам не хватает. Может, ты еще расскажешь ей, как встречался с еебабушкой и матерью? Представляю, что она про тебя подумает. Это уже даже неэдипов комплекс, а какое-то непонятное извращение.

— В таком случае следователь может предъявить обвинениеименно твоей внучке. Он не узнает о том, что у Натальи есть абсолютное алиби,которое появилось после посещения квартиры твоей дочерью и появления там твоейсобственной персоны.

— Все так и было, — прошептала она.

— Ты тоже могла принять участие в этом балагане. У тебядостаточно сильный удар, ты ведь когда-то почти профессионально занималасьтеннисом. А девочка, которая лежала в больнице, внучка твоей сестры. Вполнереальный повод, чтобы отомстить.

— Я ухожу, — разозлилась она, — и не хочу тебя большеслушать. Я должна вернуться в ресторан. Там германская и австрийская делегации.Мне нужно с ними встретиться.

— Это ты помогла своей дочери устроиться в мэрию? — понялМуслим. — Сначала рядовым сотрудником, а потом толкала ее по служебнойлестнице.

— С чего ты взял?

— Университет, — пояснил Сафаров. — Ведь там работал второйПрезидент России. А до этого он, как и ты, работал в достаточно компетентныхорганах. В том числе и в Германии. Он, кажется, работал под прикрытием вДрездене. Ты устроила ее в мэрию, потом начала проталкивать ее на ответственныедолжности, а когда нынешний Президент был избран, твоя дочь сразу получилановое назначение. Смешно.

— Она работала больше других. Вкалывала за пятерых. И онабыла достойна получить это место. Я не удивлюсь, если на следующих выборах онапойдет в губернаторы. Это ее место. И она его вполне достойна.

— Если она к этому времени еще будет работать в мэрии и наее карьере не будет поставлен жирный крест.

— Что ты хочешь сказать?

— Наталья приехала туда на служебной машине матери. Никто неувидел Веру, когда она поднялась к погибшему Измайлову. Но машину заметилимногие. И ее будут обыгрывать не в пользу твоей дочери. Нельзя уподобитьсястраусу и зарыть голову в песок. Просто не получится. Все газеты рано илипоздно узнают о том, что случилось с нашим дипломатом и на какой машинеприехала дочь Радволиной.

— Что тебе нужно от нашей семьи?

— Завтра утром я поеду в Колпино, а днем буду ждать вгостинице Наталью. И учти, что это, возможно, ваш последний шанс. Я искреннехочу помочь вашей семье. Хотя бы в знак благодарности к тебе и твоей дочери.

— Не нужно об этом напоминать, — проворчала она. — Ты видел,в каком состоянии Вера? Я ее понимаю. Встречаться с мужчиной, заниматься с нимсексом, даже полюбить его, а потом узнать, что он спал с матерью. Можно сойти сума.

— Я ей ничего не рассказывал, — напомнил Муслим, — это выделились своими острыми ощущениями от ваших приключений. И никто не виноват,что источником приключений оказался один и тот же человек. Я, во всяком случае,виноват меньше всех.

— Она завтра приедет, — кивнула Марина Борисовна, — но учти,что она приедет на машине своей матери, которая будет ждать ее перед вашимотелем.

— Я бы с удовольствием принял твою внучку где-нибудь вдругом месте. Например, в нашем консульстве. Но ты можешь представить себе,какой прием ее там ждет. Не говоря уже о том, что родственники погибшегодипломата сегодня вывозят тело отсюда на родину. Они в таком состоянии, что вамсейчас лучше рядом с ними не показываться. Я думаю, что ты меня понимаешь.

— Ладно, — согласилась она, — завтра Наталья к тебе приедет.И еще. Я хотела сказать тебе об этом все последние двадцать четыре года. Ты быллучшим и самым забавным приключением в моей жизни. До свидания.

Она повернулась и вошла в ресторан. Он долго стоял, глядя назахлопнувшуюся дверь, словно решая, как ему следует поступить. Поздно вечеромСергей отвез его в гостиницу. Муслим, чувствуя нарастающую усталость, принялдуш и отправился спать.