Книга Дети Белой Богини - Наталья Андреева

, особняк! По части гадостей мама изобретатель­на. Она испугалась, что от отчаяния я могу сбе­жать с Павлом. В Москву. Герман со мной не по­едет. А Паша... Да хоть на край света!

- Может, это выход?

- Нет. Я не могу жить без Германа. Неужели непонятно?

- А когда Горанин обратил на вас внимание? - Завьялов спохватился, что сказал глупость. - То есть, как вы познакомились?

- Дешевый трюк, подсмотренный мною в кино. Я сделала вид, что не смогла вовремя затормозить на светофоре и тюкнула бампером его машину. Долго готовилась. Три года. Разумеется, он уже знал, что я дочь мэра. Я вылезла из машины и тут же сказала, что заплачу. Принесу ему деньги. Он отказывался. Это была вторая его машина, «восьмерка». Видите, я все их знаю! Так же, как и его костюмы, наперечет. Скажите, что мне делать?

- Только не надо плакать.

- Ну уж нет! Второй раз лить слезы в этом кафе! И вы не Герман.

- Не понимаю, зачем он все-таки стал с вами встречаться?

- Не понимаете? - Она чуть не рассмеялась. - Да он тщеславен! Так же, как его костюмы, я знаю наперечет все его недостатки! Он долго не решался со мной спать. А когда узнал, что я де­вушка... Разумеется, сказал: «Ника, мы поженим­ся». Но что такое обещание Германа? Да ничто! Вы знаете. Я бы заставила его. С маминой по­мощью. Но мама пришла в бешенство. Она его ненавидит. И не потому, что бережет мою нрав­ственность. Не потому, что любит меня. Она ни­кого не любит. Герман сорвал ее планы, а она этого не выносит.

- Планы? Насчет чего?

- Выгодная партия, большая родня. Мама этим бредит. Она помешана на родословной. Мой де­душка живет в Америке, он профессор. Их род очень древний. А родители Германа из деревни. Из глубинки. Это ее оскорбляет. Сидеть за одним столом с деревенщиной! Она их выжила из горо­да. Запугала. Впрочем, это такая длинная и запу­танная история! - Вероника помолчала. - Я не была в ту ночь в коттедже. Ничем не могу вам помочь.

- Что ж, извините. Я ошибся.

- Хотите, запишу номер моего мобильного телефона? — Вероника дбстала блокнот. — Мы мог­ли бы еще раз встретиться. Просто посидеть. С вами приятно беседовать. По-моему, вы очень тонкий, внимательный человек. Что в этом горо­де редкость.

- С вами тоже приятно беседовать, Верони­ка, - не удержался он. И поспешно добавил: -Это не комплимент. И не потому что вы - дочь мэра.

- Верю. Вам - верю. Она покосилась на бар­мена: - Опять будет маме звонить. Шпион про­клятый! Холуй! Ну почему люди такие жадные до денег? Терпеть не могу холуев! Потому так с ними обращаюсь. И ведь терпит! Какая мерзость! А хотите, я вас отвезу? Зачем вам толкаться в ав­тобусе? Или у вас дела?

-Я живу один, никто меня не ждет. Но удоб­но ли это? Одно дело просто поговорить на гла­зах у изумленной общественности, а другое - если вы меня отвезете.

- А мне наплевать! - Она тряхнула белокурой головой. - Ну? Пойдемте?

Из кафе «Мечта» вышли вместе. Признаться, он был удивлен. Никакая она не истеричка. Не­счастная молодая женщина. Все у нее есть, а люб­ви нет. Ни близких, ни единственного мужчины, который ей так нужен. На месте Германа, он бы в такую девушку влюбился. Он и влюбился в похо­жую. В Машу. Но Вероника права. Он - не Гер­ман. Разные люди.

Однако тайна Германа раскрыта. Одна из тайн. Теперь он знает, кто ночевал в коттедже в ночь, когда убили Машу. Осталось спросить у Горанина в лоб.

- Если что, скажите, что я, перед тем как зас­траховать вашу машину, решил на ней проехать­ся, — попытался пошутить Завьялов, садясь в «де­сятку».

- Эх, какой пассаж! - рассмеялась Вероника. - Дочь мэра и страховой агент!

- Аглая Серафимовна будет в шоке!

И они уже смеялись вместе. Ему вдруг стало так легко! Какая простая, милая девушка, если рядом нет Германа! Город не прав в своей нелюб­ви к ней. Но город во многом не прав.

Вероника высадила его у дома, на прощанье улыбнулась:

- А хотите, я сама вам позвоню?

- Я плохо слышу, - застеснялся он.

- Я буду говорить громко. Мне хочется с вами говорить.

И, улыбнувшись еще раз, она захлопнула двер-' цу. Когда ее машина уехала, он так и не тронулся с места. Как обманчиво первое впечатление! Да она просто красавица! Он так и подумал: «Кра­савица». Как все время думал о Маше...

День третий

Слухи по городу распространяются быстро. После встречи в кафе «Мечта» он сидел на кух­не, курил и думал о Веронике, и вдруг раздался телефонный звонок. Он услышал, взял трубку, и в ней раздалось отчетливее:

- Зява, привет! Узнал?

- Разве тебя с кем-нибудь спутаешь?

- Как дела? Как работа? - спросил Герман.

- Ты по поводу Ники? Уже доложили, что мы сегодня встречались?

- Сообразительный! - рассмеялся Горанин. - Быть может, зайдешь? У меня для тебя приятные новости: Павнов признался в убийстве.

Он боялся даже подумать, как добились при­знания. Слова застряли в горле. Выдавил только:

- Хорошо. Я зайду.

- Жду, - коротко сказал Горанин и повесил трубку.

Шел в Долину Бедных, чувствуя, как заки­пает от возмущения. Павел не виноват! Даже если и был в ту ночь в больнице, когда выбегал оттуда, ломика у него в руках не было! Врет Федор!- А значит и обо всем остальном тоже врет!

Горанин встретил его на крыльце. Значит, не терпелось! Широко улыбнулся:

- Зява, проходи! — И сделал вид, что не заме­чает состояния, в котором находится гость, его плохо скрываемую ярость.

Завьялов не вошел, а влетел в коттедж. Про­топал на кухню и, развернувшись к Герману, вы­палил:

- Признался, значит! Молодец! Ты молодец!

- Чаю хочешь? - миролюбиво спросил Гора­нин.

- Чаю?!

- Ты сядь.

- Что показала экспертиза?

- Сядь, Саша.

- Что показала экспертиза?!

- Кровь на ломике и на куртке одной группы. Первой, - нехотя сказал Горанин и включил чай­ник. Подмигнул: - У меня лимон есть.

- Гора! - ахнул он. - У тебя шесть допусков! Шесть! Ты на криминалистике собаку съел! Ты ж до прокуратуры в розыске работал! Следаком! Первой! Да это же ничего не доказывает!

- Это доказывает все, - спокойно сказал Гер­ман. - У Маши была первая группа крови. Кста­ти, извини, что не был на похоронах. Совещание. Зампрокурора ушел на пенсию. Давно этого жда­ли. На освободившуюся должность порекомен­довали меня.

- Да первая группа крови, самая распростра­ненная! У тебя тоже первая! Разве не так?

- Поздравил бы меня для начала, что ли? И, между прочим, у Павнова вторая группа крови.