Книга Крикса - Александр Александрович Матюхин

внутрь лучи солнца.

– Эй, вы кто? – спросила Галка. Эхо погасло где-то в деревянных балках.

Не отозвались. Показалось. Обман зрения, как чёрные точки перед глазами, которые появляются, если выйти из тёмного помещения обратно на яркий свет.

Она вернулась к двери, которая на самом деле оказалась маленькой и низкой дверцей на паре петель. Чтобы пройти через неё, нужно было согнуться, даже с Галкиным небольшим ростом.

В новой комнатке было тесно, она походила на старый гардероб или натуральный бабушкин подвал, где хранились банки с закрутками, деревянные коробки с картошкой и капуста, подвешенная за кочерыжки вдоль стен, чтобы её листья не гнили. Пахло, кстати, как раз этой узнаваемой гнилью. На стенах были небольшие и узкие деревянные полки. Объекты запаха: вздутые банки с ржавыми крышками и мутной жижей внутри, сгнившие вещи, комья грязи, грязные бутылки. Всё было покрыто толстым слоем пыли и паутины. Под потолком две большие дыры и свисающие оттуда корни. Вода под ногами тут была прохладная, а пятками Галка хорошо чувствовала глину. Вот бы Юлия сейчас обрадовалась. Редкая тут, должно быть, глина, ведьмовская.

Ещё на полках стояли ящики, тоже деревянные и тоже уже подгнившие, влажные, в пыли. Покрывало, должно быть, где-то тут и валялось. Если от него что-то осталось за столько лет. Галка вспомнила, что вообще-то ей надо торопиться, пока не наступила ночь. Она и заторопилась, вывернула содержимое первого ящика – не без брезгливости! По полке рассыпались камешки, комья слипшейся глины. Из другого ящика плюхнулся ком одежды, сгнившей и влажной. Запашок тот ещё, Галка даже дыхание стала задерживать. В третьем, четвёртом, пятом ящике тоже были вещи, тоже сгнившие, слипшиеся между собой, не разобрать, что это вообще такое. Только пуговицы сохранились, стучали друг о дружку и о доски при падении. В таком хламе ничего не найти…

Шестой, седьмой, восьмой.

Галка потратила минут, наверное, двадцать, перебирая содержимое ящиков. У Риммы добра было навалом. Зажиточная, как сказали бы в те времена.

Ещё пара ящиков. Грязь, вонь, жижа.

Потом, внезапно, пальцы наткнулись на что-то сухое и мягкое, податливое и даже приятное на ощупь. Ящик стоял высоко, и, чтобы до него добраться, Галка встала на цыпочки и вытянула вперед руку.

– Ага, – пробормотала она, вслепую шаря пальцами по ткани. – Ага.

Вообще-то Галка до конца до сих пор не верила, что что-то она здесь найдет. Потому что при свете дня можно сколько угодно говорить про подменный сон, криксу, сбежавших жителей деревни и так далее, но… мы же в двадцать первом веке живём. Интернет выдаст нам миллион разных ссылок на любую страшную историю. Во всё, что ли, теперь верить?

Но вот она, ткань. Под пальцами. Тёплая. Галка немного потянулась, ухватила ящик по бокам и осторожно опустила его на полку немного пониже. Заглянула внутрь. Из ящика даже пахло иначе, без гнили и старья. Не было ни паутины, ни пыли. На дне лежало сложенное белое покрывало. Новенькое, разве что не хватало бирки с ценником.

Галка присмотрелась. Не совсем белое, а с узорами. Узор был вышит тонкой нитью и едва заметен. Отогнула уголок и увидела там вышивку, под старину. Красной нитью плелись странные и двухмерные существа: олени с рогами, женщины, согнувшиеся в поклоне, другие женщины с раздвинутыми в стороны руками и ногами, похожие больше на лягушек.

– Ага, – повторила Галка, будто все остальные слова она хранила для себя про запас.

Вынула покрывало, прижала обеими руками покрепче к груди. Ткань была невесомая и уютная. В неё хотелось завернуться. Завернуться и видеть прекрасные и волшебные сны. Как же хорошо было бы сейчас закрыть глаза, прилечь где-нибудь… на краешке леса. Возле озера. Под тёплым солнцем. Послушать колыбельную…

Где-то за спиной в воду шлёпнулся камень, выводя Галку из внезапного оцепенения. Это же надо было так устать, чтобы чуть не свалиться в сон прямо здесь. Она свернула покрывало ещё в два слоя, убрала его под мышку и направилась к выходу.

Квакали лягушки. Душно было невыносимо. Вода под ногами будто нагрелась ещё больше, стала вязкой и мешала идти дальше.

Галка вышла за порог в тёмное помещение и столкнулась там нос к носу с мальчиком. Она вскрикнула, едва не отпрыгнув от него назад. Мальчик дёрнулся и исчез. Комната была пуста, и на воде расходились круги от Галкиных ног. Тонкий её вскрик растворился в комнате почти сразу.

Мальчик был как живой. Она успела его хорошо разглядеть. Лет десяти, курносый, с грязными щеками и царапиной на носу. Веснушки густо рассыпались по щекам. Одет он был в широкую серую рубашку, затянутую сверху чёрным ремнем. Ещё ворот был распахнут, и рукава закатаны до локтя.

Галка только сейчас сообразила, что так и стоит около двери, а ненастоящий мальчик ярко отпечатался в её испуганном сознании. Вот только если он был ненастоящий, откуда у неё осталось столько подробностей?

Что-то снова шевельнулось справа. Галка резко повернулась и успела заметить там девочку, которая словно вжалась в стену – и растворилась прямо в ней. Девочка выглядела постарше. Лет пятнадцать. Волосы были укрыты платком. Платье широкое. Лицо овальное, красивое и тоже с веснушками.

Девушки сейчас тоже нигде не было видно. Только её образ остался у Галки в голове. Встревоженная ранее вода снова успокоилась. Ни всплеска, ни шума.

Галка осторожно тряхнула головой. Показалось. Или ещё что-то. Надо было выбираться из этого места, и как можно скорее. Она успела сделать несколько шагов, прежде чем слева, совсем близко к ней, возник ещё один мальчишка, лет семи, коренастый, широколицый, в чёрной кепке. Он дотронулся до Галкиного локтя и исчез в темноте. Пальцы у мальчишки оказались ледяными. Галка вскрикнула снова, бросилась к проходу, едва не упав несколько раз. Темнота вокруг неё стремительно сгущалась. Казалось, что вокруг появлялись ещё мальчики и девочки, но тут же исчезали, и поэтому Галка даже не успевала их как следует разглядеть и запомнить. Она думала, что не добежит до нужного места. Темнота сожрёт еёпо пути. Ирония судьбы ребёнка двадцать первого века – умереть на неизвестном острове в подвале дома ведьмы. И ведь никто её здесь не найдёт, в лагере все сейчас спокойно спят. Один старик…

Она выскочила из тёмной комнаты, как пробка из бутылки. Так всегда говорят, хотя сравнение сейчас было не совсем корректным. Галке показалось, что она, скорее, вылетела оттуда пулей.

Пробежала, наверное, с метр, прежде чем наконец-то остановилась, тяжело дыша. Лицо было всё в каплях, одежда сильно промокла. Ткань под мышкой тоже.

Мальчики и