Книга Запретные уроки - Кэтрин Каски

Сьюзен зажала вожжи в зубах, ухватилась за конскую гриву и попыталась запрыгнуть на лошадь. Но слишком уж она ослабела. Попробовала еще раз и свалилась в снег.

При свете луны ей был еле виден выступающий из-под снега борт перевернувшейся коляски. Подходящая подножка, по крайней мере можно попробовать использовать ее в таком качестве.

— Идем, лошадка. Сюда, сюда. — С борта коляски она сможет взобраться на спину лошади.

Пока добрались до коляски, Сьюзен трижды падала, юбки и спина промокли от снега. Она обошла коляску, прикидывая, откуда будет легче взобраться на лошадь, и тут заметила под снегом краешек своего саквояжа. Подвела кобылу, привязала к спице сломанного колеса, затем вытащила из-под снега саквояж, открыла.

Внутри лежали одна смена одежды (холодной, но сухой), щетка для волос, ридикюль и блокнот с конспектами уроков. Решила взять саквояж с собой.

Руки совсем закоченели, пальцы дрожали, и ей едва удалось привязать саквояж к поясу связанными шерстяными чулками.

С таким грузом взобраться на лошадь было еще труднее, но в конце концов удалось прочно утвердить ступню на подножке коляски, хоть та и стояла косо, а уж тогда и перебросить другую ногу через широкую спину кобылы.

На все у нее ушло больше четверти часа; зубы выбивали уже такую дробь, что весь череп, казалось, трясется и что-то внутри стучит не переставая.

И все-таки у нее получилось! Она поскакала туда, откуда шел свет. Голова кружилась, кругом были глубокие сугробы, задерживавшие продвижение вперед. Ей почудилось, что огонек отдаляется. Но это, должно быть, только так показалось, глаза подводят, убеждала себя Сьюзен.

Она доедет туда, где свет. Обязательно доедет.

И тогда Себастьян будет спасен.

Как бы ни было холодно, она ни за что не остановится, пока не удостоверится, что ему ничто не грозит.

* * *

Проснувшись наутро, Себастьян почувствовал, что ужасно замерз. А еще хуже было то, что Сьюзен нигде не видно. Он говорил себе, что она, вероятно, вышла набрать снегу или же по естественной надобности, но минуты шли, а она не возвращалась, и он понял: что-то случилось.

— Сьюзен! — Он обошел сарай по периметру и все время громко звал ее сквозь щели в досках. Будь она где-то неподалеку, обязательно уже услышала бы его голос. Потом он заметил, что исчезла ее одежда. Сердце у него замерло. — Провалиться мне к чертям, Сьюзен! — Не иначе как она в полубреду бросилась искать ту чертову лошадь!

Себастьян быстро натянул на себя холодную одежду. Все было еще влажным и хранило весь холод ночи, но одежда — хоть какая-то защита от мороза. Сьюзен должна быть где-то поблизости.

Солнце поднялось еще не высоко, свет его не был ярким, и следы Сьюзен на снегу было не так-то легко разглядеть. Он прищурился и обошел вокруг сарая по следам, оставленным на снегу ее юбками. Потом глаза его замерли на следах лошадиных подков.

— Черт меня побери!

Значит, она все-таки слышала ржание лошади. Конечно же, упряжная лошадь должна была вернуться, когда пройдет первый страх после аварии. Ну почему он сразу не прислушался к Сьюзен?

Однако его смущало то, что следы, оставленные Сьюзен, и следы подков шли параллельно друг другу. Они не вернулись в сарай, но и верхом Сьюзен не ехала. Вместо этого она, похоже, повела кобылу к останкам экипажа. Он, скользя по снегу, спустился к перевернутому фаэтону.

Следы шли кольцом вокруг коляски, словно Сьюзен что-то выискивала, а потом она, кажется, села на лошадь верхом, потому что дальше от коляски шла только одна цепочка следов.

— Сьюзен! — позвал он во всю мочь. — Сьюзен! — «Провались оно все к чертям!» Почему она не поскакала по тракту, насколько его можно было разглядеть? Она же была не в себе, вспомнил Себастьян, даже не представляла, куда едет.

Себастьян замолчал и прислушался, не откликнется ли Сьюзен. Задержал дыхание, согревая его в легких, прежде чем снова принялся звать. Прислушался опять — кажется, звенит сбруя; потом послышался явственный перестук.

— Э-ге-гей! — раздался мужской голос со стороны дороги. — Вы, случаем, не герцог ли Эксетер будете?

Теперь уже и видно стало — что-то выползает из-за холмика. Подвода, запряженная двумя крепкими лошадьми, на подводе — крестьянин.

Себастьян помахал ему рукой, хотел откликнуться, но только зашелся в кашле. Пытаясь отдышаться, он побрел навстречу подводе.

— Вы не ранены? — крикнул крестьянин.

— Со мной-то ничего страшного, но вот мисс Боннет… Боюсь, она где-то там. — Он слабо взмахнул рукой, показывая куда-то вперед. — Следы.

— Да, ее следы. Вчера к ночи она добралась до дома Смитсонов. — Крестьянин натянул вожжи и остановил подводу в шаге от Себастьяна.

— Как она? — Себастьян попытался выбраться из сугроба, в который только что упал, но на это ему не хватило сил. — Я хочу, чтобы вы отвезли меня к ней. Мне необходимо ее видеть.

— Да я и понятия не имею, как она там сегодня. Слыхал только, что чуть не до смерти замерзла, пока добралась до амбаров. Там ее и нашли. Без чувств. Она привязала себя к лошади.

— Но она скоро поправится, ведь так? — Себастьян жадно вглядывался в глаза крестьянина, стараясь угадать в них ответ.

— Честно, сынок, я даже и не знаю. — Крестьянин привязал своих лошадей к колесу фаэтона, подбежал к Себастьяну и помог ему выбраться из сугроба. — Надо тебя согреть, сынок. У меня на подводе есть одеяла. Иначе и не спасешься, когда выпало столько снега. Слишком глубокий — ни на санях не проедешь, ни на телеге.

— Мне н-нужно ее увидеть. — Себастьян ухватил крестьянина за рукав.

— Этим, ваша светлость, я вам услужить, наверное, не смогу. В трактире «Южный Крест» вас ожидает наш лекарь, Фергюсон. А мне велели отвезти вас прямехонько к нему.

Себастьян хотел возразить, убедить крестьянина в том, что ему сперва необходимо повидать Сьюзен, но едва он устроился на подводе, как тьма снова накрыла его с головой.

Глава 13

Благотворное безделье после многих дней напряженных трудов доставляет превосходный отдых и разуму, и телу.

Гренвилл Клейзер[42]

Два дня спустя

— Отпустите меня к ней, — настаивал Себастьян. — Вы же не видели, какой она была в ту ночь, когда бросилась в скачку по снегу. Она замерзла, бредила, я с трудом понимал, что она говорила.

Врач отрицательно покрутил головой и покачался на стуле, уперев его спинкой в стену и оставив стоять на двух задних ножках.

— Мне платят приличные деньги за то, чтобы я поставил вас на ноги. Вы проспали почти двое суток. И я не стану рисковать ни своим гонораром, ни вашим здоровьем, позволив вам уехать так рано. — Доктор качнулся вперед, и стул снова встал на все четыре ножки. — А на тот случай, если бы вам вздумалось уйти без разрешения, должен вам сообщить, что поставил за дверью человека… охранять вас, ваша светлость.