Книга Попаданец на максималках 1 - Тампио

не убедят, и тогда я с графом уже ничего не смогу сделать. Да, решено, уберу министра двора в любом случае. К нему и так имеются претензии. Хотя только из-за этого убивать человека плохо. Впрочем, он, скорее всего, обязан многим этой прибалтийской княжне, чей супруг приходится моим дядей по совместительству, и относится ко мне не очень хорошо, мягко говоря. Извини граф, но куда я не взгляну, ты везде мне мешаешь.

Вот какой тогда выбрать способ умерщвления? Отравить? Хмм... А как? Ну да, у меня же на кухне есть аж два работника! Вот только с кем из них разговаривать об этом? Если с Марфой, то она первая окажется под подозрением, как работница кухни, а с Фёклой связываться неэтично, — она же почти ребёнок. Да и проболтаться может, и потом припомнить при случае. Впрочем, Марфа тоже припомнит, обязательно припомнит. Неужели, всё придётся делать самому? Да, теперь я хорошо понимаю недовольство Людовика Тринадцатого, когда он произносил схожую фразу в советском кинофильме «Три мушкетёра».

Насколько я помню, одними из подходящих ядов являются листья и плоды клещевины. В отличие от болиголова и прочих цикут, смерть может наступить спустя многие часы или дни после отравления. Забавно, что именно из клещевины делают касторовое масло. Значит, листья растения можно поискать у лейб-медика или алхимика...

***

Поскольку совершенно нежелательно, чтобы Марфу видели со мной, договариваться о встрече была послана Анна. Конечно, и в таком случае у наблюдающих этот разговор могут возникнуть вопросы, но другого выхода нет. Что требовалось от кухарки, — добавить измельченные сушёные листья в какой-нибудь салат. Не такое уж сложное действия для той, которая занимается нарезкой овощей и фруктов.

Прошло два дня. И когда я уже почти праздновал победу, женщина подала знак, что задание не выполнено. Пришлось снова подсылать Нюру, и в нетерпении ожидать объяснений. Оказалось, что другой работник кухни, в обязанности которого не входила ни готовка, ни окончательное украшательство блюд, что-то добавил в еду для министра двора. Вот Марфа и не решилась выполнить мой наказ.

Что же это получается? Кто-то тоже заинтересован в смерти Вязмитинова? Другого объяснения нет. Осталось лишь подкараулить указанного работника и доставить в подвал казармы лейб-гвардии. Понятно, что сам я допрос не учинял, но смотрел, как Верёвочкин пытается разговорить похищенного. Тот отпирался и ни в какую не изъявлял желания сотрудничать со следствием. Пришлось оставить несговорчивого на пару дней без еды и воды, в течении которых ему просто не давали спать. Да, жестоко, но иного выхода не было, поскольку мужчина никак не хотел верить, что лично к нему претензий нет.

К концу вторых суток подследственный выдал имя лакея, который передал ему отраву. Ну а на следующий день министра двора нашли мёртвым в его кабинете. Как и следовало ожидать, суеты во дворце было много, так что без труда удалось похитить и лакея, который оказался более несговорчивым. Я не спешил, поскольку хорошо понимал, что человеку, привыкшему к хорошей жизни слуги очень печально оказаться в полуживотном состоянии. Конечно, можно было применить меры физического воздействия, но зачем?

***

Граф Андрей Викторович Гутаков занимал должность помощника главного охотника. Если учесть, что в последние годы правления Елены Седьмой охоты почти не устраивались, то занять себя было довольно трудно. Ещё далеко не старому человеку хотелось получить всеобщее признание. Как-то так случилось, что граф Вязмитинов, участвующий в подготовке охоты, устраиваемой в честь приёма какого-то иностранного вельможи, разговорился с Гутаковым. Слово за слово, и министр двора понял, что его собеседника раздражает бездействие, в котором он неосторожно обвинил императрицу. Дескать, будь сейчас государем деятельный мужчина, то охотничье ведомство не пребывало бы в пагубном безделье.

От подобных слов до согласия участвовать в заговоре — один шаг. Хорошо... два шага. Эти шаги были сделаны довольно скоро. Гутаков теперь выполнял разные мелкие тайные поручения, и его ранее страждущая натура ликовала. Всё изменило убийство младшего сына императрицы. Граф думал, что смысл заговора — убедить государыню отказаться от престола в пользу достойного и умного вельможи, имеющего на трон определённые права. Истребление отпрысков прежнего императора казалось дворянину неприемлемым.

Поначалу Гутаков отмалчивался и сказывался больным, но после пары лет бездействия его начали активно склонять к очередному покушению. На этот раз целью был наследный принц. Граф отказался, и в его адрес посыпались угрозы. Поскольку виновным во всем казался министр двора, то его смерть виделась избавлением.

Я слушал слова признания и не мог решить, что делать с допрашиваемым дальше. С одной стороны, он — заговорщик. Его надо предать суду или же просто прибить втихую. С другой стороны, человек осознал пагубность заговора и всеми силами пытался из него выйти.

— Я вас выслушал, Андрей Викторович, — неспешно начал я. — Конечно, мне совершенно не нравится то, к чему вы были причастны, но я могу попробовать понять мотивы, которые побудили вас примкнуть к заговорщикам. В публичном наказании, которое вам следует, я не вижу смысла. На ваших руках нет крови моих родственников, а всё остальное несущественно, но и оставлять вас на службе считаю неправильным. Посему, вы должны подать в отставку и уехать. Желательно, за пределы Империи, поскольку заговорщики обязательно захотят с вами встретиться. О нашем разговоре никто не должен знать. Это единственное моё требование. Если согласны, то можете идти.

— Вы меня отпускаете, Ваше Императорское Высочие? — граф не мог поверить в услышанное.

— Да. Вы сами себя наказали, так что в суде или вашей смерти нет никакого смысла. Возможно в будущем, вы сможете попытаться принести пользу отечеству, но сейчас об этом нет смысла говорить.

Ну да, я отпустил его, поскольку лично мне он ничего плохого не сделал. Даже, наоборот. Вербовать графа я тоже не видел смысла. Всё, что Гутаков знал о заговоре, он изложил на бумаге, и теперь ему надо спасать свою жизнь. Его бывшие сподвижники не дураки и смогут высчитать, кто был отравителем министра двора.

Ну, раз отрава осталась неиспользованной, то я решился приступить к мини-геноциду. Понятно, что большинство заговорщиков — лишь пешки в чужих руках. Кого-то подкупили обещанием благ, к кому-то нашли ключик, и они старались за идею. Но сколько щупалец у спрута не отрубай, он их всё равно отрастит. Что это значит? Гадине следует отрубить голову.

Пришлось опять иметь дело с Марфой, которая, как ни странно,