Книга Духов день - Василий Анатольевич Криптонов

class="p1">— Да мне, в общем-то, не жалко. Любуйтесь на здоровье. Можете даже потрогать. Но — только вы. С несовершеннолетними в такие игры не играю, — строго посмотрел на девочку.

— Нет-нет, что вы! — дама всплеснула руками. — Я вовсе не собиралась ничего трогать! Всего лишь хотела посмотреть на вашу комнату. Хотя, на самом деле, надеялась застать вас, но хозяин сказал, что…

— Я ночью прибыл. Хозяин меня не видел. А что у вас за вопрос? Да вы проходите, присаживайтесь, — я подвинулся на кровати.

Дама мило покраснела.

— Ах, ну что вы! Я, с вашего позволения, подожду внизу.

Дверь захлопнулась.

— А зря, — сказал двери я. — Сейчас отлично всё порешали бы! Девчонки застеснялась, что ли? Так ведь запереться можно…

Пожал плечами, подобрал с пола одежду и принялся одеваться.

Дама оказалась помещицей — местной, пореченской. Недавно овдовела. Супруг, насколько я понял, был намного старше дамы, а брак их — из тех, о которых принято говорить «по расчёту». Дама не могла похвастаться большим приданым, её муж — молодостью и приятной внешностью. В общем, прямо скажем — убитой горем молодая вдова не выглядела. Выглядела расстроенной, и было из-за чего: вот уже несколько ночей в её дом ломилась «несуветная тварь». Завывала и просила впустить.

— Ну, про несусветность — это вы, допустим, загнули, — заметил я. — Обыкновенный вурдалак или упырь, ничего особенного. Хотя неприятно, согласен.

— Я отправилась в Оплот к охотникам. Но там меня встретил какой-то юноша, совсем ещё мальчик…

— Гераська, — кивнул я. — Видать, больше некого было на хозяйстве оставить. Хороший парень, перспективный. Но — да, молодой. Упыря в одно рыло не потянет.

— … Этот юноша сказал, что нужно обождать — охотники пока заняты важным делом. А сколько обождать, он не знал. И я бросилась сюда. Ваша слава, господин Давыдов, гремит по всей губернии! Я решила, что вы не оставите даму в беде.

— Ну, как вам сказать. Дама — это, конечно, дама, тут спору нет. С одной стороны. С другой стороны — ну сколько там костей с того упыря? Три штуки максимум, и то навряд ли. Потому как если это ваш покойный супруг фестивалит, то сил, то есть костей, набраться он пока толком не успел. Вот если бы на вас, скажем, вепрь глаз положил — тогда другой разговор. А Десятнику за каждым упырём бегать — себя не уважать.

— Неужто вы бросите меня в беде? — в глазах у дамы заблестели слёзы.

— Не брошу, конечно. Отправлю к вам одного способного парня, он разрулит.

— Ах, вы очень меня обяжете! Вы просто не представляете, какой это ужас! Эти твари так ужасно орут…

— Стоп. «Твари»?.. Так у вас там не один упырь, что ли?

— Я не знаю, сколько их! Я не подходила к окнам. Но голоса-то различаю! И он совершенно точно не один.

— Ну, вот, — улыбнулся я. — Другой разговор! Вы уже позавтракали?

* * *

Поместье дамы находилось в десяти верстах от Поречья. Прибыла дама в карете, и этой же каретой мы доставились в поместье. По дороге познакомились. Даму звали Зинаидой Поликарповной.

Поместье мне понравилось, симпатичное. Поля, деревни, барский дом с белыми колоннами — всё как полагается.

— Так. А кладбище у вас где?

— Кладбище? — удивилась Зинаида Поликарповна.

— Ну, упырь — это ведь, по сути, мертвец. А мертвецы обычно водятся на кладбищах.

— У нас есть деревенское кладбище, рядом с церковью. Но это довольно далеко отсюда.

— Хм-м. А ваш супруг похоронен там?

— Нет, ну что вы! Он похоронен на семейном кладбище, там лежат одни лишь Апраксины и самые верные их слуги. Кладбище совсем небольшое, я о нём даже не подумала…

— Ничего. Думать при такой красоте вредно, не дай бог морщины появятся. Показывайте.

Кладбище оказалось не таким уж маленьким — могил на полста, не меньше. Просто часть захоронений были настолько древними, что кресты ушли глубоко под землю. А вот часть — наоборот.

Увидев разрытые могилы, я присвистнул. Пять штук, как с куста.

— Наверное, не очень прилично спрашивать, чем вы так насолили покойному супругу…

Безутешная вдова всхлипнула.

— Я недавно сняла траур, начала снова выезжать в свет. Разумеется, мужчины обращают на меня внимание. И вот на днях…

— Понял. Ну, вам хоть понравилось? Удовольствие получили?

Зинаида Поликарповна захлопала ресницами:

— О чём вы? Я хотела сказать, что на днях на балу в Благородном собрании я получила намёк. О том, что некий господин желает ко мне посвататься.

— То есть, сюда вы мужчин не приводили?

— Нет, что вы! Как можно?..

— Ну, в карете например. Хотя места у вас красивые, пешком прогуляться — тоже милое дело.

Зинаида Поликарповна энергично помотала головой.

— Нет!

— Ладно. Нет, так нет. Интересно у тварей система передачи информации работает… Хотя, как вариант, одно с другим вообще не связано. Покажите-ка мне дом. Надо осмотреть окна и двери. Я должен понимать, сколько они продержатся.

Мы двинулись в обратном направлении

— А это что? — кивнул в сторону я.

В непосредственной близости от кладбища, едва ли не прямо на могилах, был разбит огород. Странной формы — грядки расходились лучами, занимая почти всё пространство. Очень тесно друг к другу, едва-едва пройти. Собственно, грядок не было только на дорожке, которая тянулась к кладбищу со стороны барского дома. Всё остальное — засажено, едва ли не каждый сантиметр. Я в сельхоз культурах не разбираюсь, но обильность всходов радовала глаз.

— Это в ваших местах так принято — на кладбищах огороды разбивать?

— Ах, это всё крестьяне! — Зинаида Поликарповна всплеснула руками. — Пользуются моей добротой и мягкостью характера. Уверяют, что здешняя земля даёт просто необыкновенные всходы! Редис, к примеру, скоро будут убирать во второй раз. А потом морковь, горох, репу. По три урожая за лето снимают, представляете? При том, что поля в моих угодьях не самые плодородные. Конечно же, крестьяне буквально на коленях вымаливают разрешение сажать огород здесь. Покойный супруг не разрешал, считал это святотатством, а моё сердце, когда они начинают упрашивать, просто на части рвётся. Не могу отказать. Я такая слабохарактерная… — Зинаида Поликарповна грустно опустила голову.

— Ничего, не переживайте. У меня с характером проблем нет, но я бы тоже разрешил.

— Правда?

— Ну,