Книга Дипломатия Древнего мира. Лучшая книга об истоках и законах дипломатии - Сергей Александрович Алдонин

страны, где недостаточно находиться в согласии с государем и его министрами, потому что там существуют и другие силы, уравновешивающие его власть, которые способны воспрепятствовать претворению в жизнь его решений и заставить его принять решения, противоположные прежним; так обстоят дела в Англии, где Парламент своею властью нередко принуждает королей заключать мир или объявлять войну против их воли, или же в Польше, где общий Сейм располагает еще большей властью и где достаточно привлечь на свою сторону всего лишь одного депутата Сейма и побуждать его оспаривать все решения, принимаемые королем, Сенатом и всеми прочими членами Сейма или депутатами от провинций, для воспрепятствования их осуществлению. Следовательно, хорошему дипломату полезно было бы знать, в чем состоят отличия в правлениях, дабы быть в состоянии, в зависимости от различных обстоятельств, воспользоваться этими противостоящими силами для достижения своих целей.

Помимо общих интересов государства, существуют частные интересы и преобладающие страсти правителей, их министров или фаворитов, которые часто играют решающую роль в государственных делах; и потому искусному дипломату необходимо быть хорошо осведомленным об этих частных интересах и страстях, властвующих над умами тех, с кем он ведет переговоры, и тех, от кого эти люди зависят, дабы он мог руководствоваться в своих действиях этим знанием, либо потакая их страстям, что есть путь самый заурядный, либо изыскивая средства, как отвратить их от прежних убеждений и обязательств для воспринятая новых, что является вершиной искусства переговоров.

Один великий человек (Герцог де Роган (прим. автора).) рассказывает нам в написанном им трактате об интересах европейских правителей, что монархи повелевают народами, а интерес повелевает монархами. Но можно к тому прибавить, что страсти, владеющие государями и их министрами, часто берут верх над их интересами.

Многие из них позволяли увлечь себя обязательствами, весьма пагубными для их государства и для них самих; и удивляться этому не приходится, ибо целые народы совершают порой подобные ошибки и губят себя во имя удовлетворения собственной ненависти, мстительности и зависти, каковые страсти часто оказываются в сильнейшем противоречии с их подлинными интересами. Это легко можно было бы показать на современных примерах, не прибегая к древней истории, и примеры эти могли бы служить доказательством того, что люди не придерживаются твердых и непоколебимых правил поведения и чаще всего действуют под влиянием порыва и темперамента, а не разума; но поскольку страсти или прихоти лиц, имеющих влияние, управляют судьбою тех, кто им подчинен, долг расторопного дипломата как можно точнее выяснить наклонности, умонастроение и намерения лиц, обладающих властью, с тем чтобы обратить эти сведения к успеху вверенных ему дел; следует учесть, что всякий дипломат, который не постарается приобрести эти общие и частные сведения, будет неверно толковать все порученные ему дела и станет подавать ложные советы и высказывать ошибочные суждения государю, у которого он состоит на службе.

Но для приобретения этих сведений недостаточно только искать их в книгах; гораздо больше их можно почерпнуть из общения с людьми, задействованными в такого рода делах, и в путешествиях по иностранным государствам; сколько не изучай заранее их нравы, их интересы и страсти тех, кто ими управляет, все это окажется иным при ближайшем рассмотрении, и невозможно составить об этом предмете верного представления иначе как познакомившись с ним на личном опыте.

Именно поэтому желательно, чтобы лицо, намеревающееся вступить на дипломатическое поприще, побывало при главных европейских дворах, но не уподобляясь при этом нашим молодым людям, которые по выходе из академии или университета отправляются в Рим, дабы полюбоваться тамошними прекрасными дворцами, садами и руинами некоторых древних сооружений, и в Венецию, дабы увидеть там оперу и куртизанок; им следовало бы пускаться в путешествия в более зрелом возрасте, когда они станут более способны к размышлению, чтобы понять образ правления в каждой стране и, в особенности, узнать государя и его министров, причем делать это с намерением вернуться туда однажды в официальном качестве; это заставило бы их с большим вниманием примечать, что там происходит, когда бы они путешествовали не по собственной инициативе; было бы полезно, чтобы они сопровождали королевских послов или посланников в качестве их спутников – как это практикуют испанцы и итальянцы, которые почитают за честь сопровождать посланцев своего государя в такого рода путешествиях – для приобретения сведений о положении дел в чужих странах и выказывания себя способными к службе за границей.

Желательно также, чтобы они изучали живые языки, дабы защитить себя от недобросовестности или невежества переводчиков и избавиться от неприятной необходимости прибегать к их услугам во время аудиенций у правителей и сообщать им важные тайны.

Каждый подданный, предназначающий себя к дипломатической стезе на службе у короля, должен знать языки немецкий, итальянский и испанский, а также латынь, которой стыдно не знать человеку, состоящему на государственной службе, поскольку язык этот является общим для всех христианских народов.

Кроме того, тем, кому вверяются государственные интересы и от чьего поведения часто зависят целые народы, приличествовало бы и было бы полезно иметь общее представление о науках, способных просветить их разум: но необходимо, чтобы они держали при себе эти знания, а не были бы сами ими одержимы, то есть они не должны ценить эти знания выше, чем они того заслуживают, и считать их чем-то иным, нежели средством сделаться более мудрыми и искушенными, но не поводом для гордыни и презрения к тем, кто не знает тех вещей, которые известны им самим. Им не следует прилагать к этому чересчур большие старания; человек, занятый на государственной службе, должен принять во внимание, что его предназначение состоит в том, чтобы действовать, а не пребывать слишком долго запершись в своем кабинете, что учиться он должен, проникая в глубины сердец и обучаясь искусству управления ими и направления их к осуществлению целей, которые он для себя поставил, в первую очередь познавая то, что происходит в мире живых, а не то, что происходило среди тех, кто уже умер.

Если бы можно было установить в качестве твердого и непоколебимого принципа не назначать во Франции на дипломатические должности никого, кроме тех, кто прошел через такую практику и такого рода обучение и кто смог бы дать хороший отчет о странах, в которых побывал – точно так же, как установили у нас в качестве непременного правила не поручать никакого ответственного командования войсками, кроме как тем, кто участвовал во многих кампаниях, – легко представить, что королю вследствие этого стали бы лучше служить в деле ведения переговоров и что появилось бы куда больше умелых дипломатов; чего тем паче надлежит желать, так