Книга Не твой сын - Екатерина Руслановна Кариди

Мать беззвучно выругалась, а потом сказала:

- О таком надо молчать, лучше вообще скрывать до последнего, чтобы не сорвалось. Ты не представляешь, на что способна людская зависть. У людей дурные помыслы и дурной глаз. Твой отец…

- И тем не менее, - Алина просто не могла промолчать, - отец с уважением отнесся к беременной жене Муратова. Почему нельзя было с уважением отнестись ко мне? В чем дело, мама?

- А ты не понимаешь? - Альбина Шамаева повернулась к ней. - Ты поставила его доброе имя под сомнение, опозорила перед всеми.

Повисла тяжелая пауза, наконец мать проговорила:

- Сейчас пойдешь на УЗИ. И молись, чтобы все было так, как ты сказала.

***

Как и следовало ожидать, УЗИ пока ничего не выявило. Гинеколог, которая смотрела Алину, тоже склонялась к мысли, что делать выводы рано. Вадим пялился в снимок, выслушивая что-то о толщине эндометрия, и краснел от досады. А женщина продолжала негромко говорить:

- Тест на первой неделе беременности либо ничего не даст, либо покажет сомнительный результат. Слишком мало времени прошло от зачатия, чтобы изменения стали заметны. Я советую вам подождать.

И улыбнулась ему. Словно он нетерпеливый папаша.

- Спасибо, - кивнул он и вышел.

Смертельно хотелось курить. Отойти от всего этого, выдохнуть. Слишком неожиданно, не готов он был к этому. Лопалась, бл***, так хорошо выстроенная когда-то прагматичная картина мира. Лопалась! Сейчас он себя в ней с трудом находил.

***

Из клиники Батуров вернулся в офис и до вечера работал как проклятый. А вечером к Алишеру. Тот ждал его в кабинете. Смерил тяжелым взглядом и мотнул головой:

- Садись за стол.

А сам вызвал человека и коротко обронил:

- Пусть нам принесут поесть. - Потом повернулся к нему: - С чем пришел? Рассказывай.

За эти два дня Вадим неплохо поработал. Предварительная картина уже примерно вырисовалась, и у него возникло несколько идей, как относительно безболезненно все выправить. Конечно, он предвидел, что будут мнения против и надо просчитать все риски. Поэтому сказал:

- Есть мысли. Но я бы хотел прежде обсудить с глазу на глаз.

Шамаев кивнул:

- Хорошо.

Он уже собрался начать, как у Шамаева зазвонил телефон. Тот сделал знак, мол, обожди, и принял вызов.

- Илья? Рад тебя слышать.

Муратов? Трепыхнулась душа. Вадим застыл, прислушиваясь к фразам, смысл которых мог уловить только косвенно. Но речь шла о делах. И вдруг услышал:

- На обследование в клинику? Ты и Анна?

Он похолодел. Что с ней?

Было еще несколько фраз, Вадим мучительно пытался уловить смысл, наконец разговор прекратился. Тесть отложил в сторону гаджет, а он, нервно сглатывая, спросил:

- Что-то с ребенком?

Алишер перевел на него удивленный взгляд, тогда он решил пояснить:

- Обследование. У Муратова жена ждет ребенка, я подумал… - пришлось прокашляться.

- Нет, - проговорил Алишер. - Там все в порядке с Анной, с ребенком тоже. Это Илья ложится на обследование. А жена, значит, за компанию с ним идет. - И вдруг как-то горько хмыкнул: - Чтобы не было скучно.

- А, - обронил Батуров.

Повисло молчание.

Шамаев смотрел куда-то в сторону и хмурился, а Вадим сейчас испытывал двойственные чувства. С одной стороны, это была иррациональная неприязнь к Муратову, с другой - едкая досада. Он ощущал себя за бортом.

- А ты? - спросил Алишер.

Прозвучало неожиданно, Вадим заставил себя собраться.

- Я был в клинике утром, - он потер глаза и подался вперед.

Тесть сцепил руки в замок, на непроницаемом хмуром лице сейчас отражалась непонятная эмоция.

- Алина в порядке, - сказал Вадим. - Я виделся с Альбиной и с врачом. Результатов пока нет, что-то более конкретное можно будет сказать через неделю.

Опять молчание, наконец Алишер устало протянул:

- Хорошо. Давай теперь о деле.

О деле он мог.

Сидели в кабинете опять долго, домой Батуров добрался за полночь.

***

Один в пустом доме. Но то, что один, наверное, было хорошо. Он долго мылся в душе, горячие струи текли, лились на голову, на грудь. А он не замечал, ушел в себя. Потом резким движением закрыл воду, наскоро вытерся и вышел из ванной.

В комнате было темно, он не стал включать свет, а как был, с полотенцем в руке, подошел к широкому витражному проему. Немного света просачивалось из приоткрытой двери ванной, он видел свой темный силуэт на стекле. А за спиной у стены в дальнем конце белела кровать.

Там…

Ему вдруг показалось, что там женщина с разметавшимися светлыми волосами. Опирается на подушки и ждет его. Мужчина невольно зажмурился. Слишком горячо! Картины замелькали под веками, вырывая из груди полухрип-полустон. Видение было настолько ярким, что он обернулся. Никого там, конечно же, не было.

Он с силой сжал полотенце в кулаке и отшвырнул в сторону.

***

На следующий день с утра перезвонил Алишеру и сказал, что ему надо на день уехать.

***

С утра Аня собиралась в клинику.

Казалось бы, обычное дело, ей не впервой было ехать куда-то. Багаж свой она могла уложить как солдат, быстро и рационально, сказывалась привычка к самостоятельной жизни. Никто не сделает за нее, никто не будет носик подтирать.

А тут копалась в нерешительности. Она же вроде лежать там будет, значит, спортивный костюм? Два. Ну и гулять там придется, значит, что-то теплое. Потом еще посуду себе и Илье. И так еще, по мелочи. Но только самое необходимое. Провозилась битый час, да и этого «самого необходимого» набралось как-то подозрительно много. Аня смотрела на бесчисленные пакеты и морщила лоб, чувствую себя курицей.

Наверное, она просто волновалась. Неприятные ассоциации, которые