Книга Золотой - Шеннон Майер

из печки

– Ты серьезно предлагаешь выпрыгнуть нам из окна?! – шипела Бэбе, пока мы осторожно выходили из кладовки. – Это не выход, мы переломаем лапы!

– Какой еще у нас выбор? Хочешь остаться и умолять Хэвока о пощаде? Я только что прочитала его дневник, и этот мужчина чертов психопат. Хуже, чем мы думали. – Бэбе сморщила нос. Я покачала головой.

– Точно. Мы используем окно наверху. Выпрыгнем. Ты можешь приземлиться на меня, если хочешь, – предложила я.

– Ты сломаешь свои чертовы лапы! – зашипела она.

– Я исцелюсь, если такое произойдет. Достаточно быстро. Только… Пошли, мы теряем время.

– Ладно. – Она снова скривилась и, покачав головой, тяжело вздохнула.

Бэбе вывела нас из комнаты и провела по первому пролету лестницы. По дому разносились голоса, но они были далеко. Наверняка это другие члены стаи – значит, нам нужно быть тихими и быстрыми.

Бэбе качнула головой в знак того, чтобы я следовала за ней. Перебираясь на полусогнутых лапах, я взбежала по первой лестнице, ведущей на первый этаж. Здесь уже лежала плитка, а не бетон, как в подвале. Из-за этого мои когти обязательно бы цокали, не будь я осторожна на каждом шагу.

Я делала шаг за шагом, и вдруг взрыв голосов из другой комнаты заставил меня застыть посреди пути.

– Что за хрень, как Хэвок поступит с ней? Перевертыш, который обращается в золотистого ретривера? Я бы убил себя из-за такого, – говорящим был мужчина. Громкий мужчина. Может, он надеялся, что я услышу его из своей клетки внизу.

– У нее проблемы, это точно, – проговорила Клэр. В ее голосе чувствовалась капля доброты. – Не думаю, что Хэвок беспокоится. Она связана с Ханом, но Хан не хочет ее, значит, в ней нет надобности. Если он не придумает, что с ней делать, то, наверное, вернет в ее же стаю и заключит какую-то сделку. Может, он заставит их помочь нам?

Они обсуждали то, о чем я и так знала.

Бэбе похлопала меня когтистой лапой по морде, привлекая внимание. Она была права, нам нужно идти. Больше никаких подслушиваний.

Пробежав через лестничный пролет, мы повернули, чтобы подняться на второй этаж. Здесь уже лежал паркет, теперь мои когти не так сильно цокали, как по плитке. У оборотней был превосходный слух, что означало: один неверный шаг – и стая сразу же все поймет.

Черт.

Полпути по лестнице я кое-как сохраняла размеренное дыхание. Хотя бы книга, которую я держала в зубах, помогала удержать язык во рту.

Наверху лестницы я глубоко вдохнула и снова последовала за Бэбе. Она вела меня дальше по коридору в комнату, где, слава всем богам, лежал ковер.

Запахи закружились вокруг, пока мы шли. Хэвок, его запах везде. Как и остальной стаи и… Я что, унюхала Солейл?

Я глубоко вдохнула. Легкий, но неповторимый запах я все же уловила. Солнечные лучи, летний ветерок и полевые цветы.

Какого черта она здесь забыла? И если она находилась все это время здесь, то почему до сих пор была жива, раз Хэвок хотел убить ее?

Может, для него это игра, и он хотел покончить с этим, но не решался, так как любил издеваться над людьми.

Я продолжила красться дальше, почти касаясь животом ковра. Мой хвост снова начал немного вилять, когда я зашла в комнату следом за Бэбе. Это была спальня. Посреди нее стояла массивная кровать, украшенная четырьмя темными деревянными шпилями с балдахином, небрежно свисающим волнистыми линиями. Бэбе пробежала по комнате и села около открытого окна. Открытого, так как от него исходил прохладный ветерок, развевающий шторы.

Кто-то застонал, и я тут же повернула голову в сторону кровати.

Я должна была догадаться, что выбраться будет не так легко.

Хэвок лежал на кровати, запутанный в простынях. Он дрожал.

Стонал.

Ругался на другом языке и тихо говорил на английском.

– Нет. Не трогайте ее, – пробормотал он. – Моя.

Я подняла голову и взглянула на него. Простыня лежала на его бедрах, оставляя грудь и ноги голыми. Дерьмо, он сложен словно из твердого чертова камня.

На его груди были шрамы и ряд татуировок, которые я не могла разобрать. Изображения шли вверх по левому плечу и потом переходили на руку. Похоже, на правом бедре была еще одна татуировка, но я изо всех сил старалась не пялиться.

Монстр, он был монстром, а не усладой для глаз.

– Перестань пялиться! – На этот раз Бэбе сильно меня ударила, ее когти попали по моей мягкой коже губ.

Глаза Хэвока открылись. Он услышал ее.

– Кошка?

Я упала на пол и залезла под кровать. Бэбе поступила так же, и мы задержали дыхание.

Он спустил ноги с кровати, и я увидела его икры.

– Черт, – лишь прошептал он, и по звукам показалось, что он провел рукой по щетине.

Я не ждала от него огромного и длинного злодейского монолога.

Хэвок встал и прошел к личной ванной. Голый.

Ни Бэбе, ни я ничего не сказали, но я взглянула на нее. Глаза подруги расширились.

Да уж, у меня тоже было дежавю.

Отличие лишь в том, что он захлопнул за собой дверь.

– Дерьмо, а я так надеялась, – пробормотала Бэбе. Я с ужасом уставилась на нее. Она просто не могла держать рот на замке.

– Я, черт возьми, слышал тебя! – Дверь резко распахнулась. – Хэвок стоял перед нами в полотенце, закрывающем его главное достоинство. Он смотрел прямо на нас.

– Спасибо, но мы уже уходим. – Я сделала вид, что бросаюсь к дверям, – и он попался на эту удочку. Теперь я могла действовать.

Я развернулась и бросилась к окну. Бэбе забралась на мою спину, когда я, вытянув лапы вперед, прыгнула к развевающимся шторам. Глубоко в душе я ожидала почувствовать на своих задних лапах или хвосте руки, которые удержали бы меня.

Я не думала ни о чем, пока мы падали в свободном полете во двор перед домом, у которого не было забора. Спасибо, черт возьми.

Из окна Хэвок что-то орал мне.

Я ударилась о землю, благодарная за газон, а не бетон. Волна от удара прошлась по мне, но ничего не хрустнуло. Госпожа удача была на моей стороне в этот момент. Не останавливаясь, я побежала со всех лап.

– Мы сделали это! – Бэбе не сдержала крик.

Она схватилась за мою спину, и я позволила ей сделать это, не заботясь о том, что подумают люди, наблюдая за этой странной картиной. Кошка оседлала собаку, в пасти которой книга.

Уверена, калифорнийцы видели что-то и похуже.

Я бежала не меньше часа, но не без перерывов. Я останавливалась, чтобы попить воды, сбить след и на всякий случай искупаться в океане. Медленно, но верно я направлялась на север, чувствуя притяжение именно к этому направлению.

Дом. Если я умру, то мне хотелось бы умереть дома. В Скагуэй, в моем книжном, рядом со знакомыми и… Может, мне стоило написать Денне?