Книга Станция Озерки - Дарья Демидова

Просто мне не дает покоя дело Алевтины Сафоновой. Она будто лишняя среди жертв. С другой стороны, ее исчезновение девяносто девять процентов дело рук маньяка. Зачем ему понадобилась хорошая девочка из хорошей семьи? Таких у него с восемьдесят четвертого не было.

— Я же говорил для чего, — заметил Марк и все посмотрели на него непонимающе. — Использовать.

— Как? — все равно не понял Константинов.

— По-разному, Олег Дмитриевич, по-разному, — грустно усмехнулся Голицын.

— Так. А ну прекратите мне это! Всех выпивает, а эту решил в секс-рабыню превратить? Надеюсь, она тоже мертва.

Все трое подняли головы и посмотрели на начальство, выпучив глаза.

— Лучше смерть, что такие мучения, — пояснил Константинов, ничуть не смутившись. — Сексуальное насилие бьет по психике, не каждая выберется потом. А если он ее пьет периодически, то я ей вообще не завидую. Испытывать безумный страх каждый день... Лучше сдохнуть.

— Думаю, что Алевтины больше нет, — ответил на это Кирилл. — Но я все равно не понимаю, почему он выделил из толпы именно ее.

— Вот и думай дальше. Но сдаётся мне, ответа не найдешь. Так что найдите мне этого ублюдка, и тогда спросим лично у него!

***

— Зинаида Никитична! — рявкнул Ворон, который сегодня весь день играл роль капитана Ершова. — Меня ваша конопля уже достала!

— Я что с ней сделаю, с окаянной?! — в сердцах воскликнула озерковская наркобаронесса.

— Что хотите! Я Николаю две недели назад сказал избавиться от нее совсем, а не просто скосить! Что толку от этих покосов?

— А когда ж ему этим заниматься? Он же работает!

— Работает, — передразнил старушку Ворон. — Метет свои перроны с утра до ночи! Без выходных и праздников.

— С выходными, но так устае-е-ет, — покачала головой Зинаида Никитична, жалея сына.

— Устает он! Я тоже устаю от жалоб наших соседей. Лидия опять приходила, говорит, вы молодежь стращаете.

— Лидка, потаскуха, нагуляла невесть от кого, воспитанием не занимается, а я значит виноватая?

— Товарищ майор, может вы объясните гражданке, в чем она не права? — Иван повернулся к Марку, который зашел поболтать перед тем, как снова отправиться на свой наблюдательный пункт на заброшенной пожарной каланче.

— А вы, капитан, им предъявите распространение наркотиков и отправьте в места не столь отдаленные, если по-русски не понимают, — флегматично отозвался Марк.

— Не надо! — воскликнула женщина и вскочила со стула. — Исправимся, товарищ майор, сегодня же все перекопаем!

Марк ничего не ответил. Кивнул на дверь, и Зинаида Никитична поспешила скрыться, пока «майор» не передумал.

— Не район, а сборище дегенератов, — простонал Ворон и уронил голову на стол.

Марк, потягивая кофе, уселся напротив.

— Да ладно тебе, не все так плохо. Ты же сам говорил при нашей первой встрече, что она знахарка, так может конопля для каких-нибудь лечебных целей ей нужна, вот и сопротивляется.

— У нас не Нидерланды, где каннабисом насморк лечат, — Ворон поднял голову и положил кулак под щеку. — А ты чего приперся? Работать мне мешаешь.

— Да ну! Смотри не перетрудись. Мне одному торчать на станции скучно, вот и решил поболтать.

— Ну давай поболтаем, — легко согласился Иван. — Кому понадобилось двенадцать газонокосилок в Озерках?

— Тому, кто много косит? — улыбнувшись предположил Марк.

— Не смешно, — скривился Иван.

— Барыгам на перепродажу, — выдвинул другую версию Марк.

— Да всех барыг уже за рога взяли. Эти людишки вообще работать не хотят.

— Так заставь. Акудзин ты или где? — усмехнулся Марк. — Ну или внуши начальству передать это дело кому-нибудь из твоих людских коллег.

— Меня мама учила не злоупотреблять своими возможностями, — сдержанно проговорил Иван.

— Ага, меня тоже. Но еще учила, что в некоторых обстоятельствах надо ими пользоваться по максимуму.

— Я ими пользуюсь в другом деле, — угрюмо отвечал Иван. — Озерки встали на уши. На каждом углу теперь орут, что у них завелся маньяк.

— То есть столько лет молчали, а тут вдруг начали орать? — недоверчиво сощурился Марк.

— Так раньше пропадали маргиналы, а сейчас... Сафонова в прошлом году, Семенов в этом... Короче, я не знаю, что делать. Волна пошла, и мы не в силах ее остановить.

— А Константинов, что думает?

Ворон махнул рукой и скривился:

— Он не думает. Он орет. Думать — наша работа. Где, кстати, главный думальщик?

— С Леночкой встречается, — заговорщицки подмигнул Марк.

— Вот зараза. Мы тут работаем, понимаешь ли, а он блондиночку шпилит!

— Может и не шпилит. Он же ей эксклюзив обещал. Быть может к концу этой истории, она и вознаградит его за информацию, но вряд ли сейчас.

— Надо его на путь истинный наставить. Не баба должна использовать мужика, а наоборот, — заявил Ворон с видом знатока.

— А взаимовыгодное сотрудничество ты не рассматриваешь? — криво усмехнулся Марк.

— Нет...

Он хотел еще что-то добавить, но отвлёкся на письмо, пришедшее на почту. С каждой прочитанной строчкой улыбка Ворона становилась все шире, и шире.

— Что там тебя так развеселило? — наконец не выдержал Марк.

— Это кровь не Семенова! Точнее, она там тоже есть, но не только его! И этой второй в людских базах нет. Короче, сейчас распечатаю, бери этого Казанову и дуйте в Еленовку. Хоть ноги Прохоровой лижите, но пусть пробьёт по нашей базе.

— Спасибо, но такого фетиша у меня нет, — скривился Марк. — Воспользуюсь старым дедовским методом.

— Это каким? — поинтересовался Иван, протягивая Марку распечатку с анализом.

— Красноречием, — заявил Марк и набрал Кирилла.

***

Через пятнадцать минут он стоял один перед кабинетом Прохоровой Жанны Игоревны. Кирилл сказал, что задержится. Судя по звукам на заднем фоне, работа его сейчас интересовала меньше всего. Марк улыбнулся. Вот уж не ожидал. Кирилл выглядел акудзином, у которого на личном фронте тихо как на кладбище ночью.

Он постучал, но не дождавшись ответа, открыл дверь и вошел. Прохорова сидела за рабочим столом и увлеченно что-то набирала на клавиатуре. Услышав, что кто-то вошел, она подняла глаза, ее брови лишь слегка приподнялись и она снова уткнулась в монитор.

— Чем могу помочь, господин Голицын?

— Добрый день, Жанна...

— Игоревна. На двери кабинета написано, — надменно отвечала та.

— Да, я видел,