Книга Ключ к вечности. На солнце! - Максим Бодров

Три

Редких. Один

Использовано ключей. Три

Следующее панно на мониторе оказалось полной неожиданностью. Надпись шла крупным жирным шрифтом, прямо поверх карточки участника.

– Тест-фаза проекта «Мебиус» успешно завершена вами, Андрей Алексеевич Корнев. Вам предоставляется выбор:

1. Вернуться в исходное пространство-локацию*.

2. Продолжить участие в проекте «Мебиус»*.

У меня сердце едва не выпрыгнуло из груди. Как у бегуна, делающего финальный рывок к заветной ленточке финиша на последних метрах дистанции. Что? Вот так просто? Домой? Вернуться домой!!! К Инне! К уюту крохотной квартирки с балаболящим вечерами телевизором. К шумным проспектам с гудящими потоками авто и тихим безлюдным переулкам. К работе, пусть однообразной, но предсказуемой. К долгожданным выходным, с посиделками на кухне! К...

Рука помимо воли уже тянулась к клавиатуре. Одна-единственная мысль не давала покоя.

Как-бы не промахнуться ходящим ходуном запястьем. И не попасть пальцем в «двойку» вместо «единицы».

Стоп. Стоп, стоп, стоп...

Не может быть все так просто!

Мелкий шрифт.

В договорах нужно всегда вникать в мелкий шрифт. Каким бы трудночитаемым он ни казался! Но здесь нет мелкого шрифта! Зато есть звездочка. Одна. Вторая. Третьей не предусмотрено. Не коньяк.

Итак... Очень аккуратно навожу курсор на первую звездочку.

– Щелк!

– Требования к участнику, возвращающемуся в исходное пространство-локацию:

1. Добровольное согласие, данное в трезвом уме и твердой памяти.

2. Неразглашение материалов проекта «Мебиус».

3. Участие в вербовке нового участника проекта с целью вашей замены.*

4. Добровольное отчуждение системных предметов и параметров при покидании локации до полного обнуления последних.

Черт. Черт, черт, черт! Вот он, мелкий шрифт!

Хрен с ними, с предметами и способностями. Маму в далеком Хабаровске я не навещаю. У нее своя жизнь. В ней места для нас с сестрой не хватило, когда появился «большой человек с Дальнего Востока». Большие люди, как заведено, занимают массу пространства... Дорогу до работы, да и до соседнего города, где проживает сестра, я и сам найду. Навигатор мне в помощь. Зачем-то же навигационные спутники мирного назначения на орбите висят? Возможно, я посокрушался бы, обрети я тут способность касанием длани обращать свинец в золото. Или, на крайний случай, воду в вино. Но и ей бы пожертвовал...

Но... Но... Но! Заманить сюда другого человека!? Подсунуть вместо себя? Купить свою свободу, утопив другого!?

– Андрей, Андрюшечка, Дрюнечка,– вклинился ни с того ни с сего в монолог внутренний голос. Дьявол, какие обертона! Иннины переливы, бархатные нотки... Пушистые, но армированные сверхпрочными полиамидными волокнами...,– не будем драматизировааать. Дойдет тот паренек, сменщик твой, до поселка. Подождет своей очереди у офиса-коровника. И передаст эстафету дальше, отчалив налегке домой. С воспоминаниями о незабываемом, фантастическом приключении!

– Да? – с сомнением протянул я в ответ.

Я хотел домой. Отчаянно желал оказаться рядом с Инной.

– Да. Да. Конечно же, «да»! Жми пояснительную кнопку, малыыышшш!

– Щелк!

– Пояснения. Кандидатуры предоставляются администрацией проекта «Мебиус»*.

Снова звездочка?

– Щелк!

– В вашем случае два варианта. Желаете ознакомиться с видеофайлами?

Варианта два. А традиционных желтеньких папочек, выстроившихся лесенкой на плоскости монитора три. Они подписаны. Соответственно «1», «2» и «история».

Что за «история»? Ладно, с ней после.

– 1.

Перед глазами поплыли кадры. Немолодой мужчина разливал водку слегка трясущейся левой рукой.

– Не пролей, Степаныч!

Одутловатая пропитая рожа на периферии. Еще одна. Обладатель второй вскрывает на расстеленной желтоватой газете жестянку «кильки в томате». Первый ноунейм тем временем разделывает полбуханки черного хлеба.

– Ффффууух! – а все не так уж и плохо. Ну, побродит неизвестный мне алкаш Степаныч по лесам и тропинкам царства тридевятого. Хмель выветрится. На его место может мысли полезные придут. Захочет,– домой вернется через пару-тройку недель. К продолжению банкета. Не захочет– здесь останется. Может, ему запойная жизнь опостылела до блевоты, а выбраться не знает как? Силы воли не достает. Мотивации. Воспоминания гнетут и давят? А тут – шанс! Нет, Степаныч мне определенно нравится!

Нравился.

Отражение в потрескавшемся зеркале допотопного трюмо бесстрастно фиксирует факт. У кандидата номер один нет правой руки. Вместо нее куцая культя от плеча. Поэтому он и разливает левой. Возможно, по той же причине на нем голубая замызганная майка-алкоголичка, обильно усаженная пятнами, включая уже и брызги томатного соуса от кильки, а не строгая военная форма, видимая через щель приоткрытой дверцы шкафа. А на форме медали. И офицерские звезды. И, кажется, даже орден...

– Бл..ь!

Я втыкаю курсор в соседнюю папку так, словно я Брут, а передо мной спина Юлия Цезаря. И вообще лишаюсь дара речи.

Оксанка, сестра, ведет за руку дочку. Она обожает всяческие выставки, музеи, экспозиции. И дочку всюду за собой тащит. Приучает юное поколение к прекрасному. Муж, Толик, технарь по складу ума. Увлечений и восторгов супруги не разделяет. Но в целом, у них все вроде бы хорошо. Недавно подарили старшей дочери Кате братика, Егорку. Мама Толика очень радовалась пополнению. Наверное, больше, чем они сами.

И чтобы я Оксанку сюда? Чтобы ей такой отморозок, как Кожа, с размаху нож в горло вогнал? Да ни в жизнь!

Я решительно захлопнул файл. Вернулся к бедолаге-ветерану. Есть что-то неуловимо знакомое в чертах лица. Если уж мне этот гребанный «Мебиус» сестру в качестве замены подсовывает, то значит и со Степанычем в той, обыденной жизни, связь какая-никакая, но имелась. Ага, вот и мелкий шрифт рядом с файлом. Краткая биографическая справка. Алексей Степанович Кор... Хм... фамилия моя... И имя, как у меня отчест... Не может быть!!! Возраст. Пятьдесят шесть. Социальная группа. Военный пенсионер. Дети... Андрей и Оксана! Твою ж мать!!! Отец! Отец, по заверениям мамы, погибший во время спецоперации в не такой уж далекой стране! Я же помню его... Смутным пятном без лица, но помню. Сильные руки. Крепкий запах одеколона. Колючую щеку. Мне лет пять было, когда его не стало. То есть... В нашей с Оксанкой жизни не стало! Потрясение так сильно, что, откинувшись назад в офисном кресле, я едва не лечу кубарем, потеряв равновесие. Хотя падать тут особо некуда. Тесновата каморка для бурного выражения эмоций. Вот что этим неизвестным утыркам надо? Генотип что-ли определенный? Иначе зачем им вместо меня понадобились непременно кровные родственники? Хрен вам, а не сестру с отцом! Вскочив из кресла, я мечусь из угла