Книга Критическая ошибка - Михаил Диаминов

испугавшись. Мы переглянулись и медленно продолжили движение.

Лучи фонаря блуждали по стенам и даже по потолку – мне живо представлялись барнаклы свисающие с потолка. Кто такие барнаклы? Спросите что-нибудь по проще. А лучше ничего не спрашивайте – я не хочу чтобы в такой ответственный момент в моей голове начала натягиваться струна боли, тут и так напряжения хватает.

Через пару минут напряжённого осмотра, стало понятно, что искомый нами источник звука находился ни на потолке, не на стенах, а практически посреди водной протоки. Ну или ближе к противоположному от нас краю, если быть точнее.

Лучи наших фонарей поначалу даже не смогли ни за что зацепится, проскальзывая по водной глади, пока мы не заметили некую деформацию. Деформацию чего? да вот этой самой глади – в перекрёстках лучей красовалась воронка, диаметром чуть ли не в метр.

- Воронка посреди стоячей воды, - констатировал я очевидное.

- Утекает она отсюда куда-то, - не отставал Гремлин.

Поводив фонарями вокруг ещё с минуту, и не обнаружив ничего достойного внимания, мы пожали плечами и вернулись к лестнице.

Классическая развилка остановила наше продвижение по коридору, оказавшемся за дверью с надписью «колодец№4». Странно, конечно, за такой дверью обнаружить коридор вместо вертикальной шахты, но реальность, данная нам в ощущениях, настаивала именно на коридоре, а вскоре и на развилке. Былинной таблички, с описанием последствий от выбранного пути не нашлось, впрочем, как и куда более простых и уместных обозначений, что странно, как и то, что карта Гремлина также никаких развилок не обещала. Помимо непредвиденных картой развилок, плохо было ещё и то, что коридоры были узкими, вдвоём не протиснешься, а потому мы решили разделиться, к тому же, судя по карте, колодец должен быть уже близко, и далеко идти не придётся.

Я пошёл по левому рукаву. Темень, свет фонаря, которой больше слепил нежели освещал, пыль, бетон. Двигаясь не торопясь, через минуты три я вышел в некоторое расширение, и увидел дверь с облупившейся надписью: «коллектор №2», ниже ещё одна: «распределительный узел №7».

За дверью снова не оказалось ничего такого, что могло бы походить на коллектор, или даже на целый распредузел – там было ещё одно помещение, узкое и длинное, не намного шире предыдущего. Я было уже начал задумываться о том, зачем вообще в канализационном хозяйстве эти коридоры, как глаз впервые зацепился за нечто отличное от бетонных однообразных стен. Это оказались какие-то странные то ли веревки, то ли толстые нити. По началу я подумал, что это свисающие с потолка провода, но нет: материал похож на ломкую, будто высохшую, странную ткань. В конце помещения виднелась ещё одна дверь, и я уже было собрался идти её осматривать, как мне на глаза попался лежащий на полу цилиндрик фонаря, причём точно такого же как и у меня.

Вот это было уже как-то странно… Кто-то, из таких же посланных, уже бывал здесь? А зачем фонарями разбрасывался? Вещь казённая, между прочим… явись я к Онуфрию без фонаря, он меня поди на решётки отправит отрабатывать потерю. Может сломался? Я щёлкнул включатель, в потолок упёрся ещё один луч света. Хм… весьма и весьма…

Подойдя к двери, я увидел что она необычна, и отличается от всех виденнх мною здесь: ручка отсутствует, вместо неё эдакий домофон с цифровыми клавишами и дисплеем. Дисплей не работал, и вообще, выглядел каким-то не настоящим, запылённым, будто и не работал никогда. Потыкал кнопки, и с недоумением понял что они тоже какие-то странные, потому как они совсем не нажимались.

Присел, всмотрелся в кодовый замок внимательней: ничего особенного не заметил – экранчик да кнопки с цифрами. И всё же было что-то неправильное… всё это только выглядело как электронный замок, и кнопки выглядели как кнопки, но по факту являлись выпуклостями с нарисованными цифрами – словно всё это бутафория какая-то.

. «Любопытно…» - сказал я странной двери, услышав свой, от чего-то охрипший голос, заметавшейся между стен. Как ни странно всё это было, а ничего интересного и перспективного в этом тупике более не наблюдалось, и я двинулся в обратный путь. К развилке я вернулся быстро, обратно шёл уверенно, но уже по правому коридору двигался вновь осторожно. Вроде бы и нечего бояться, здесь же Гремлин прошёл, а всё равно мозг царапала какая-то мысль, не желающая оформляться в ясное понимание происходящего. Правый коридор оказался похожим на левый, с тем разве что отличием., что на полу были еле заметные пятна. Мне бы сразу понять странность этих следов, но двигаясь по проходу, я лишь отметил для себя только то, что это очевидно следы Гремлина, хотя иногда было видно что их как-то многовато для одного него. Значения этому я не придал, поскольку довольно быстро следы эти упёрлись в очередную дверь с облупившейся надписью. Я даже читать её не стал, открыл, надеясь там увидеть напарника, да и спросить как там дела, но войдя в проём, сразу же увидел блеснувшую в свете фонаря белёсую нить, свисающую вниз. Направив фонарь вверх, я обмер, и, кажется, выплюнул крайне нехорошие слова. Вскинул амперстрел, но нить качнулась ко мне, и оружие вляпалось в неё, оказавшейся совсем не хрупкой, а вполне гибкой и липкой. Инстинктивно я дёрнул пистолет вниз, и это стало большой ошибкой – мало того что оружие освободить не удалось, так ещё в ярком контрасте тьмы и света, нечто продолговатое и шарообразное, мохнатое, висящее под потолком, раскинуло в стороны лапы, и стало спускаться вниз. Раскрытая мною дверь уже прикрывалась обратно, назад отскакивать было неудобно, и я рванул вперёд. То ли на полу была ещё липкая масса, то ли я обо что-то споткнулся, теперь и не понять, но я рухнул на пол,, успев лишь перекатится на спину. Пистолет так и тянул нить за собой, и его пришлось отпустить.- Мать! – заорал я от ужаса — вид распахнутых лап гигантского, метра полтора, паука, падающего прямо на меня, паралезовывал разум и тело. Лапы обхватили меня… Даже сквозь спецодежду я чувствовал впившееся крючья-когти, тяжелое брюхо опустилось мне на ноги, и я уже не мог их поднять. Жвала раскрылись, и я понял обезумевшим сознанием – это конец. На какой-то момент сознание будто померкло. Вновь ощущение происходящего вернулось когда я уже держал серебристую арматуру, каким-то чудом вынутую из рукава, вставленную между жвал как распорку. Паучараа дёрнул жвалами раз, другой, но та даже инее собиралась гнуться, я лишь не давал вырвать её из рук.