Книга По кругу на вписке - Эмилия Дарк

меня рукой, он сказал:

— Палыч, будешь ее трахать? Она хорошая, такая горячая. Пилотка у нее узкая и скачет она умело. Тебе понравится уверен.

Палыч бросил окурок на пол и затоптал его своей единственной ногой. Вторая нога была у него до колена и опиралась на костыль. Странная квартира, приют больных и убогих, промелькнуло у меня в голове.

— Я вот думаю, как ты, мразь такая, Ленька-урод, посмел первым мою девочку поиметь? — с ненавистью сквозь зубы прорычал Палыч.

Теперь я посмотрела на испуганного Леньку, который побледнел и начал оправдываться, бормоча все подряд:

— Говорю же, пришла, скинула с себя одежду, я даже сказать ничего не успел. Профессионалка, видать. Быстро дело сделала и свалить хотела. А тут ты. Я не успел, Палыч, я просто не успел. — мне показалось, что, если бы он мог он бы упал на колени и просил бы прощения. Такой неподдельный страх был у него в глазах.

Видимо, этот самый Палыч был большим авторитетом в этой дыре. И теперь от его решения будет зависеть то, останусь ли я тут еще на некоторое время или смогу уйти. Но мои надежды не оправдались. Палыч поднял костыль и замахнулся на Леню:

— Вали отсюда! Подбери свои ссаные трусы и выкатывайся!

Леня послушно подобрал свои грязные трусы и быстро выехал из комнаты, прикрыв свой болтающийся член нижним бельем. Палыч закрыл за ним дверь и приблизился ко мне:

— Горячая, про тебя говорят. А ну-ка, встань. — похоть и желание говорили в нем.

Я поднялась с грязного пола, на котором продолжала сидеть, стараясь выглядеть как можно менее заметной.

Палыч протянул руку и провел пальцами вокруг моей груди. В отличие от Лени, этот мужчина не был груб и неотесан, в нем чувствовалась какая-то доброта, что-то интеллигентное в нем осталось из прежней жизни.

— Однажды я вышел из дома, а жил я тогда на Арбате, — сказал Палыч, продолжая водить рукой по моему обнаженному телу, — Работал я в Думе, был важным дядей с деньгами, машиной, квартирами и семьей. Я шел на работу, все было как обычно. Возле подъезда меня ждал мой Мерседес с моим водителем. Я сел назад, потому что болела спина и хотелось прилечь, а так я обычно ездил на переднем сиденье. Такая смешная ситуация, именно в этот день я сел сзади.

Я молча слушала его рассказ, боясь перебить. Палыч опустил руку вниз и, раздвинув мои половые губы, поводил немного по клитору, потом пальцем пробрался внутрь моей вагины, которая была измазана спермой и смазкой Лени. Судя по всему, его это не смущало. Палыч закатил глаза и облизнул губы, начал легонько трахать меня своими шершавыми и грубыми пальцами, а потом продолжил:

— А через пять минут после того, как машина тронулась, сработало взрывное устройство. Меня заказали. Водителя моего разорвало на куски, а от меня — только нога отвалилась.

Он горько усмехнулся, а потом достал палец, который только что был во мне и пососал его. Я поморщилась, пользуясь тем, что глаза Палыча все еще была закрыты. Он с таким наслаждением слизывал сперму Лени, меня немного даже передернуло.

— А через неделю оказалось, что заказала меня моя собственная жена, которая спала с моим начальником, но не знала, как «красиво» от меня уйти, оставив все себе. А я взял и сам ушел. Точнее, уполз, потому что без одной ноги ходить невозможно. А сейчас ты повернешься ко мне спиной, и я вставлю в тебя свой член, которым долго буду трахать твою сладкую дырочку, которая так вкусно пахнет. Буду трахать тебя, а думать о той, которая пять лет назад лишила меня всего: денег, имущества, власти, семьи, да еще и ноги.

Я покорно повернулась к Палычу спиной и руками уперлась в кровать. Грязное постельное белье снова напомнило мне про всю убогость данной ситуации. В меня проник его член, который он вонзил в меня глубоко и резко. Я вздрогнула и непроизвольно вскрикнула. Член был достаточно большим, в отличи от агрегата, безногого Лени.

Палыч двигался резко, удерживая мои бедра руками и с силой сдавливая их. Я слышала хлопанье его яиц о мои ягодицы, а его пенис все глубже и глубже входил в меня с каждым разом. Казалось, как будто он меня наказывает и вымещает на мне злость. Секс не был долгим: мужчина кончил практически сразу, и сперма оказалась внутри меня, где-то в самой глубине моего влагалища, где еще долго находился и член Палыча. Он дрожал, но не отпускал меня и не вытаскивал свой член. Стояли мы так, пока его член сам не выпал из моей вагины.

— Уходи, — наконец сказал он оттолкнул меня, и сам отвернулся к стене.

Я быстро собрала вещи и оделась, наблюдая за тем, как стоял Палыч, облокотившись о свои костыли и задумчиво глядя на стену, на которой висела фотография женщины: я поняла, что это фото его жены-предательницы. Женщина была очень красива, и в поведении Палыча можно было разобрать нотки любви, которые навеки переплелись с ненавистью.

Выбежав из комнаты, я столкнулась с Леней и той курящей женщиной. Они увлеченно о чем-то беседовали, но как только заметили меня, сразу же замолчали.

Женщина в грязном халате с осуждением посмотрела на меня и плюнула куда-то в угол. Я не стала заострять на этом внимание. Водка, которую я выпила, предательски просилась наружу.

Выйдя из этого клоповника на ватных ногах, подошла к такси, которое уже ожидало меня около подъезда. Села на заднее сидение и закрыла глаза. Меня накрыло волной отвращения к самой себе. Все что произошло сегодня было просто дном, ниже опускаться уже некуда. Мне захотелось сдохнуть прямо здесь и сейчас.

Домой я добралась после обеда, сразу направившись в душ. Мне хотелось смыть с себя сперму этих двух мужчин, а потом, выпив вина, постараться забыться. Как мне было противно. Я снова почувствовала тошноту, раздевшись в душевой, и меня вывернуло наизнанку остатками водки и соленых огурцов.

Принимая душ, я всегда представляла, что живу совершенно другой жизнью, в которой нет этого бесконечного потока вонючих членов и безногих инвалидов. Нет этого прыщавого Гриши, нет этой затасканной шлюхи Лиды. Нет никого из этой жизни, есть только я и у меня все хорошо.

После душа я долго смотрела на свое отражение в зеркале, понимая, насколько сильно я изменилась за последние месяцы: я превратилась в тетку, жизнь которой наполнена проблемами, как будто мне было не восемнадцать лет, а тридцать восемь, я выглядела именно