Книга Подкидыш для бизнес-леди - Гала Григ

на меня. Выражение лица — словно увидел привидение. Мать, отвернувшись к окну, вытирала слезы.

— Папа! Это правда?! — в ответ молчание. Он опустил голову, обхватив ее ладонями.

Мама прерывающимся от слез голосом прошептала:

— Правда. Ты плохо знаешь своего отца. Он у нас великий комбинатор, — и, обратившись к отцу, добавила: — Расскажи дочери, как ты устроил ее судьбу.

Я без сил опустилась на стул. Открывшаяся правда о якобы случайном появлении Юли в нашей со Стасом жизни обрушилась настолько неожиданно, что я потеряла дар речи. Неужели мой любимый папочка возомнил себя вершителем судеб? Неужели по его милости мы расстались со Стасом? Неужели результатом его хитросплетений стало нынешнее состояние Тараса?

Мать подошла ко мне. Попыталась обнять, успокоить. Я предупредила ее объятия. Нашла в себе силы встать. Пошатываясь, вышла из комнаты.

Слезы застилали глаза.

Не помню, как вызвала такси. Как доехала домой. Зина бросилась мне навстречу. Но я отстранила ее и, не произнеся ни слова, прошла в свою комнату. Я бросилась на кровать и в отчаянии зарыдала.

Это были слезы не об утраченных отношениях со Стасом. Это было разочарование в человеке, которого я считала самым близким, которому доверяла больше, чем матери.

Видимо, защищаясь от потрясения, мой взбунтовавшийся мозг отключился, и я погрузилась в тяжелый сон. Мне опять снились Соболевы, Темушка, Тарас и мама. Этот сон отличался только тем, что в нем мать не исчезала, а наоборот пыталась мне что-то сказать. Но губы ее только беззвучно шевелились, а слов не было слышно…

***

Утром я проснулась, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Передо мной сидела мама. Ее глаза, опухшие от слез, говорили о бессонной ночи.

— Милочка, как ты? Прости нас, дорогая. Мы тебя очень любим.

Она умоляюще смотрела на меня. Стало жаль ее. Ведь все это время я обвиняла именно ее в нелюбви к Стасу и желании разлучить нас. Теперь же, как оказалось, главную скрипку во всей нашей запутанной истории играл отец…

— Я тебя тоже очень люблю… И ты прости меня. Но папа… как он мог?!

— Милана, он хотел, чтобы у тебя все было хорошо, а получилось…

— Расскажи мне все. Я должна знать, чтобы отпустить ситуацию окончательно.

Разговор был долгий и тяжелый. Оказывается, отец, узнав, что рядом на площадке снимает квартиру молодая девушка, предложил ей сделку. Не отличаясь особенной порядочностью, Юля согласилась.

Отсюда и эта странная скоропалительная дружба. Отсюда и обхаживание Стаса.

Расчет отца был точным. Однако, видя мои страдания и переживая, как бы наши отношения не вернулись, он пошел дальше. Уговорил Юлю родить ребенка, пообещав щедро вознаградить за старания.

Только не мог предвидеть, что Юле вскоре наскучит роль заботливой матери, а единовременного «пособия» оказалось маловато. И случилось то, что случилось. А дальше — как снежный ком.

Было очень тяжело слушать подробности, из которых я также узнала тайну появления букета желтых роз. Как оказалось, прислал их отец, узнав от мамы, что случилось у Соболевых. Так он решил отвлечь мое внимание от мыслей о Стасе и его ребенке.

— Мам, скажи, а откуда Тарас узнал, где искать нас с Элей? Кому я не должна доверять? Это Зина или Элина? Неужели вокруг меня одни предатели? Неужели никому нельзя верить?

— Это случайность, Милочка, — она отвела взгляд в сторону, и я поняла, что она никого не выдаст. Помолчав, мама продолжила: — А Элина к тому же, наотрез отказалась говорить, куда вы собираетесь. Ты можешь доверять им обеим. А меня… Я виновата перед тобой. Ведь отец давно признался мне, как все подстроил. Но я молчала, и в этом моя вина. Теперь тебе приходится пожинать плоды наших хитростей. Сможешь ли ты простить нас?

— Тебя да… Отца — вряд ли. Это слишком подло с его стороны. Если бы не он, Тарас бы не пострадал. Но я верю, что он выздоровеет. И не отступлюсь. Буду всегда рядом с ним, как бы все не обернулось…

Глава 46

Море слез, признаний в любви и просьб о прощении.

Все это было в избытке при нашем разговоре с мамой.

Обида на нее прошла. Ведь если разобраться, то она хотела мне добра. И кроме нравоучений ничего не предпринимала. А ведь я обвиняла ее во всех смертных грехах. К тому же, зря я подозревала Зину и Элину в пособничестве маминым планам. Правда, мама так и не призналась, от кого узнала, где мы с Элей проводили вечер. Ну что ж, это ведь не самое страшное преступление.

А вот папа!

Меня поразила изобретательность отца, его коварство, жестокость, с которыми он провернул свою мерзкую аферу.

Боль и обида терзали сердце.

Нет, обиды на Стаса не осталось. Все осталось в прошлом. Я излечилась от нездоровой любви к нему. Отпустила ситуацию. Вернее, не сама отпустила. Только благодаря Тарасу смогла понять, что любовь к Соболеву — это как зависшая программа в компьютере. Он помог мне закрыть тяжелую страницу под названием незавершенный гештальт, перегружающий память и мешающий жить.

Правда, ставить точку пока рано. Надо еще найти Соболевых. И… вернуть им Темушку. Звучит как-то грубо. Тема — не вещь. Да и не нужен он таким родителям.

Да… наверное, поторопилась я, утверждая, что сложная ситуация окончательно разрешилась. Ее завершение зависит от поисков, которыми предстоит заняться Шувалову. Проблемы с Тарасом отвлекли меня от мыслей о Соболевых. Что с ними? Почему они перестали звонить?

Голова идет кругом.

И как быть с отцом? Я ведь во всем доверяла ему. А он…

К тому же, я и сейчас надеялась на его помощь. Но об этом после вчерашнего не может быть и речи. Жаль. Мне просто необходимо быть рядом с Тарасом, пока он не справится с болезнью.

Мои печальные размышления были прерваны приездом Элины. По субботам она обычно навещала Темушку, проявляя заботу о состоянии его здоровья. А сейчас старалась поддержать и меня, помогала советами по уходу за Мамаевым.

— Что с тобой? На тебе лица нет, — Элина ждала ответа, а я не знала, что ей сказать. Сложно было признаться в подлости отца. Я любила его.

Но скрывать от Элины правду было бы еще сложнее.

Как ни странно, она отреагировала на мой рассказ совершенно неожиданно:

— Милана, но ведь его можно понять. Он поступил подобным образом тебе во благо. Так он считал. Прости его.

— Простить? Эля! Он грубо вмешался в мою жизнь! Он не имел на это права.

— Согласна.