Книга Дары и анафемы. Что христианство принесло в мир? (5-е изд., перераб. и доп.) - Андрей Вячеславович Кураев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но все равно «большинство западных буддологов подчеркивает „мирный“ характер учения буддизма по сравнению с исламом и христианством, словно забывая о том, что многие правители древнего и средневекового Востока именовались в буддизме „чакравартинами“, „бодхисатвами“, „буддхараджами“, хотя некоторые из них отличались крайней жестокостью и известны истреблениями целых народов, например, Ашока, Чингисхан и др. Причем в истории зафиксировано множество случаев, когда агрессия оправдывалась религиозными целями: войны на острове Шри-Ланка за обладание Зубом Будды, поход бирманского царя Ануруддхи на государство Тхатон якобы ради получения палийского закона и т. д. Э. О. Берзин отмечает, что „борьба за разрушение государств старого типа и создание государств нового типа, как это всегда бывало в средневековье, велась под религиозными лозунгами. Так, на поверхности событий мы видим борьбу буддизма хинаяны против буддизма махаяны в Таиланде, Кампучии, Лаосе, борьбу старых анимистических культов против буддизма хинаяны в Бирме, борьбу конфуцианства против буддизма махаяны во Вьетнаме, наконец, борьбу синкретической религии буддизм-индуизм против жрецов каждой из этих религий в отдельности в Индонезии“. Необходимость и справедливость захватнической политики правителей, которые покровительствовали сангхе и дхарме, идеологи буддизма оправдывают ссылками на эдикты Ашоки, являющиеся канонизированной экзегетикой буддизма тхерававды, и на канонизированный трактат „Милиндапаньха“, а в целом рассматривают природу этих войн через концепцию чакравартина. Следует отметить, что политика дхармавиджаи (досл. „завоевание с помощью дхармы“) известна в странах южного буддизма как часть концепции чакравартина, согласно которой правитель обязан распространять дхарму на соседние страны, то есть завоевательные походы — это его долг»[256].
В Китае «императоры, благоволившие к буддизму, как правило, подвергают гонению даосизм, и наоборот»[257].
В Индии в период, когда царь Ашока оказывал покровительство буддизму, «представители буддийских толков, не согласные с царским пониманием слова Будды, вернее, несогласные с буддийскими наставниками царя, выселялись из монастырей и лишались его расположения в соответствии с Сарнатхским колонным указом»[258]. Из монастырей изгонялись все, кроме тех, кого объявили ортодоксами (стхавиров)[259]. Государственная сила применялась не только для разрешения конфликтов в самой буддистской общине, но и для выяснения отношений с представителями более старых традиций: «Проповедники индуизма неоднократно увлекали верующих в свои храмы, буддисты жаловались властям, и те силой возвращали колеблющуюся паству и ее подношения в буддийские монастыри»[260].
В Тибете «с приходом буддизма древняя религия бон преследовалась и вытеснялась в отдаленные пограничные районы»[261]. Придя во второй половине VIII в. к власти в Тибете, буддисты оттесняют от престола своих религиозных и политических оппонентов, которые «были, по одним данным, убиты, по другим, заживо замурованы в гробницу, по третьим, объясняющим наличие двух первых версий, переведены в разряд „живых мертвых“… На смену человеческим жертвоприношениям пришел институт „живых мертвых“ — людей, отказавшихся от жизни в обществе и обязанных доживать свои дни у могилы. „Живым мертвым“, поселенным возле погребального комплекса, запрещалось видеть живых людей и разговаривать с ними. „Живые мертвые“ принимали жертвы, приносимые покойному, а сами ели ту пищу и носили те одежды, которые периодически приносили им живые родственники. Приближаясь к могиле, родственники „живых мертвых“ трубили в рог, и по их сигналу „живые мертвые“ должны были немедленно скрыться. Оставив в условленном месте запас пищи и одежды, родственники удалялись, извещая „живых мертвых“ о своем уходе новыми сигналами рога»[262].
Впрочем, и спустя сто лет положение буддизма не было прочным: буддистских монахов осмеивали и преследовали. Ралпачан вынужден был издать указ, гласящий: «Тот, кто будет с ненавистью указывать пальцем на моих монахов и будет злобно смотреть на них, тому выколют глаз, отрубят палец»[263].
Аналогичный закон был издан и в XVI в.: «Любой, кто оскорбит монаха или ламу, будет сурово наказан. Если мы узнаем, что кто-то тайно хранит статуэтки с изображениями умерших, мы разрушим дом того, кто скрывал их. Вместо них люди могут держать в своих домах изображения Ешей Гонпо»[264]. И вообще во всю историю Тибета «наказания за преступления против религии были жестоки: содержание в темнице и битье плетьми, отсечение рук, ног, смертная казнь…»[265].
Уже в наши дни на острове Цейлон (с 1970 г. Шри-Ланка) с населением в 21 млн человек шла одна из самых длительных (23 июля 1983 г. — 18 мая 2009 г.) и одна из самых кровопролитных (по разным данным количество жертв колеблется от 80 до 120 тыс.) гражданских войн современности. Буддистское большинство тут сражается с меньшинством.
Этнос сингалов — это 75 процентов населения. Они — буддисты и носители государственной власти. Тамилы — индуисты (их 11 процентов). В 1970 г. сингалы ввели запрет на фильмы и книги на тамильском языке. Естественной реакцией тамилов на подобные ущемления стало образование Объединенного фронта освобождения тамилов, главной целью которого стало ненасильственное отсоединение от сингальского государства и создание собственного. В ответ на это сингальцы начали устраивать погромы, а тамилы обратились к террору.
23 июля 1983 г. тамильские сепаратисты напали на военный конвой и убили 13 полицейских. Сингалы начали ответные погромы: число жертв среди тамильцев в последующие дни насчитывается от 1000 до 4000 человек.
Дальнейшую историю этого конфликта любой может сам найти в Ин-тернете[266]. Но факт: люди, тысячелетиями исповедующие буддизм (сингалы — с III в. до н. э.) могут толпой пойти убивать своих беззащитных соседей. Да, это могут делать и атеисты, и христиане. Просто не надо нравы буддистских обывателей превозносить над нравами обывателей христианских.
И буддистские монахи не стояли в стороне от разжигания амбиций и обид. «Наступательный характер реформирующегося буддизма привел к выходу его за рамки противостояния христианам: он приобрел черты агрессивности в отношении всех инаковых религиозных конфессий вообще, включая индуистскую и мусульманскую»[267].
Основным документом политически ориентированного буддизма стала изданная на сингальском языке в 1946 г., книга монаха В. Рахулы «Наследие бхиккху: Короткая история бхиккху в образовательной, культурной, социальной и политической жизни» (The heritage of the bhikkhu: A short history of the bhikkhu in educational, cultural, social and political life), в которой прямо говорилось, что благополучие бхиккху (монаха) зависит от благополучия народа и благополучия религии. Монахам предписывалось занять более активную позицию, вплоть до прямого участия в политической деятельности, ради общего благополучия.
Рахула подчеркивал, что отделение религии от нации было навязано завоевателями с Запада, принадлежавшими к другой вере. Таким образом, сингальский национализм был отождествлен с буддизмом. Основной концепцией стало
