Книга Временно - Хилари Лейхтер

оно застряло у меня в горле и привело сюда. Стиснув кулон в руке, я иду через холл, мимо кухни с закусками, мимо персональных кабинок и переговорюй в углу. И вот, ровно такой, каким я его помню, — конференц-зал. Портрет Председателя. Длинный отполированный стал для заседаний. Кофейный сервиз в углу. Кожаные стулья с высокими спинками.

Кулон обжигает.

— Чего ты ждешь? — спрашивает Председатель, стоя у окна; горизонт, который простирается за ним, похож на декорацию. Голос доносится прямо из кулона у меня в ладони, и я следую его указаниям.

Залезаю на стол, этого оказывается достаточно, чтобы дотянуться до потолка конференц-зала. Вытянув палец, я осторожно нажимаю на потолок, затем нажимаю сильнее, и после ощутимого толчка он поднимается. Небольшой квадрат панели уходит в сторону — схрон, могила. Подтянувшись на руках, я оказываюсь на небе.

Потому что здесь, в дополнительной комнате над последним этажом, я нахожу свое наследство: коробки с документами на компанию; Одна Очень Большая Компания внезапно становится моей. Длинное письмо от Председателя, объясняющее, как вести дела, как вести их хорошо. Здесь мои пароли и доступы. Здесь моя любимая еда. Здесь список допустимой офисной одежды. Здесь то, что надо делать, если кто-то сомневается в твоем авторитете. Здесь ключ от кабинета, и здесь ключ от тайного кабинета. Здесь все для тебя.

Все это время я был с тобой, пишет он своим прекрасным почерком. Он был там, в моей квартире. Он был там, в ящике в дальнем углу шкафа. Он был там, на пиратском корабле, в убийственной хижине, в сейфе в сердце банка. Он был там, на дирижабле, в ведьмином туннеле, когда я пыталась быть матерью. В больнице — высокий, точно журавль, мужчина, который стоял над моей умирающей матерью, рукой закрывающий трубки и иглы ее капельниц. Заставлявший ее смеяться. Ее самый высокий любимый парень. Без осуждения, просто там, просто здесь, не ради выживания. Чтобы поддержать. Человек города, приглядывающий за мной. Здесь, прахом в ожерелье, что я ношу на своей груди, точно обязательство.

Материнская компания, сказала Дарла. Отцовская. Это мой отец.

Я спускаюсь обратно в конференц-зал, но Председателя уже нет. Я пытаюсь вызвать его из кулона, но нет, он не джинн. Отныне мое ожерелье холодно. Навсегда.

И снова этот комок в горле. Я пытаюсь и не могу его проглотить. Ничто не проходит.

Заключительное интервью

Можете ли вы рассказать больше об этом комке в горле в связи с вашими успехами на работе?

Комок становился больше все то время, что я работала в Одной Очень Большой Компании. Это был хороший комок, словно значительность, прибавленная к моей жизни. Словно уверенность, всегда подкреплявшая мои решения. Я научилась вести дела и вела их отлично. По понедельникам и пятницам я проводила собеседования с кандидатами. Я наняла Дарлу на постоянной основе, и она оставила свою морскую жизнь. Я наняла некоторых из парней. Я наконец снова их увидела.

Как бы вы описали ваше воссоединение с парнями?

«Ты!» — воскликнули мы и побежали навстречу друг другу. Мы обнялись. Это были не те объятия, что я ожидала. Они скрывали в себе привязанность, акт теплоты, что содержал все прежде утраченное тепло, муляж любви.

Это принесло какие-то неожиданные трудности?

«Как Фаррен?» — спросила я их. «Ох, ну как сказать», — ответили они. Они больше не были моими парнями, но остались моими друзьями. «Ты одна из нас», — сказали они. Они оставили свои прикольные кружечки в своих кабинетах, отдраенных, отполированных, совершенно чистых. «Доброе утро», — говорили они, когда проходили мимо открытой двери в мой кабинет. «Доброе утро», — отвечала я, забрасывая ноги на стол. И оттого, что мы вместе, комок в моем горле становился еще больше.

Что бы сказала ваша мать?

Что-то вроде того, что надо быть более чуткой, что-нибудь о честном ежедневном труде. Что-нибудь о размере моего кабинета.

Можете назвать какое-то особое испытание, что вам пришлось преодолеть?

Под моим руководством мы смогли вернуть директора листовок обратно в ее пещеру. Для этого потребовалось семь пиратских кораблей и три моих парня. Они сторожили ее пещеру, пока она не обрела человеческий облик. «Это, скорее всего, убьет меня, — сказала она. — То, что я останусь здесь совсем одна». «Это убьет ее», — сказал доктор, и так оно и случилось. Доктор знал, о чем говорил. В Одной Очень Большой Компании мы предлагаем множество бонусов, и, разумеется, директор листовок служила в одной из наших дочерних компаний. Я подумала, что, когда я умру, это будет похоже на уход с работы без возможности убирать на своем рабочем столе.

Можете назвать какую-то должность, в которой вы чувствовали себя недостаточно компетентной?

Я никогда не чувствовала себя компетентной ни в чем, кроме некомпетенции. Когда я поливаю свой цветок, я чувствую себя особенно некомпетентной, потому что он всегда на грани смерти.

Вы смогли достичь стабильности?

Однажды вечером комок в моем горле провалился вниз. Я будто бы проглотила его. Мне показалось, что сияющий камень проходит через мое тело, мимо сердца, к самой сути. Я сидела за столом и ничего не делала. Все было в точности, как говорила Анна. Я сдалась, и стабильность наконец поддалась мне. Когда я перестала искать. Какое-то время я была так счастлива, что могла взорваться, как дирижабль. Какое-то время.

А как вы справлялись с неприятностями?

Честно говоря, первое время я ничего не замечала. Все старели. Все умирали. Когда все умерли, я все еще была жива. А затем появилась мысль — точно новый комок, только теперь где-то в районе затылка. Я коснулась его и почувствовала боль. Я