Книга До победного дня - Vladarg Delsat

казалось, что все прошло и Блокада отпустила ее младших. Вдруг услышать, что это не так, для Нади оказалось ошеломляющей новостью. Достав уже забытый, было, метроном, девушка толкнула маятник и ровное «так-так-так» разнеслось по квартире.

Радостно заулыбалась Леночка, расслабились Маша с Гришей, да и сама Надя внезапно ощутила, как ей становится спокойнее. Это значило — ничего не закончилось, просто совсем ничего. От осознания этого факта девушка уселась на стул и горько расплакалась. К ней рванулись все члены семьи. И было в том, как ее успокаивали столько от Самойловых, что плакать хотелось только сильнее.

— Не отпустило нас… Все же хорошо было, почему опять? — сквозь слезы, под стук метронома спросила Надежда.

— Ты себя дома не чувствуешь, — вздохнул герр Кох. — И мама наша себя тут не чувствует дома, да и я тоже… Дома нам жилось не сильно весело из-за того, что мы немцы.

— Фашистами обзывали? — поинтересовался Гриша, о подобном знавший. — Но в том месте, о котором Витя сказал, такого же не должно быть?

— Точно не будет, — улыбнулся Виктор. — Среди колдунов, да и волхвов такое не принято.

Ложась спать, и Надя с Виктором, и Гриша с Машей думали о том, как будет правильным поступить. До начала Леночкиного учебного года оставалось три дня.

* * *

Герр Шлоссер прибыл ровно в назначенное время, приведя с собой и Фила с Хелен. Двое подростков удивили Виктора, но, присмотревшись к гостям, русский колдун все понял. Слившиеся души, в точности как у младших, усиливал специфический ореол, выдававший принадлежность к высшим существам. И вот к ним у юноши было много вопросов, сводившихся лишь к одному: «За что?»

— Меня зовут герр Шлоссер, — представился заместитель ректора школы. — А эти молодые люди…

— Да видим мы уже, — вздохнул Виктор. — С чем пришли?

— Нужно решить, как ваши младшие смогут учиться, — объяснил герр Шлоссер не слишком приветливому молодому человеку суть визита.

— Судя по всему, никак, — юноша не дал Наде открыть рот. — Заставить вы их не сможете, несмотря на то даже, кого вы с собой привели.

— Заставлять никто никого не будет, — вступила Хелен в разговор. — И нашей вины в том, что произошло с вами нет.

— Как так «нет»? — удивился криво ухмыльнувшийся Виктор.

— Это Творец мира, знаешь, что это такое? — поинтересовался Фил.

— То есть выбора у нас нет… — поник юноша. Он знал, что это такое, понимая, что против творца вариантов просто нет.

— Мы вам поможем, — переглянувшись сообщили юные боги.

Вот это было уже не просто странно, а очень странно. Такого просто не могло быть даже теоретически, поэтому Виктор понял, что без Кирилла Мефодьевича просто не разберется, поэтому, извинившись, юноша достал походное блюдечко, чтобы связаться с директором.

— У меня ощущение такое… будто мы спим, — пожаловалась Маша. — Это все сон, а когда проснемся…

— То будет сорок второй год, — вздохнул Гриша. — Потому что такого просто не может быть.

Вернувшийся Виктор попросил подождать полчаса для того, чтобы к разговору мог присоединиться еще и директор. Так как возражений не последовало, то все присутствующие сели пить чай, а вот, что было дальше никто не запомнил. Перед глазами пролетели какие-то смазанные картины, на минуту показалась отчаянно визжавшая от страха Леночка со школьным ранцем, потом какие-то очень большие часы и все погасло.

* * *

— А вот здесь мы имеем дело с нарушением Творцом основного закона Мироздания, — выглядевший пожилым учитель показал собравшимся на проекцию мира. — Кто мне скажет, что было сделано не так и почему мы теперь можем вмешаться в судьбу этого мира?

— Да все не так… — вздохнула Светлана, подправляя пальцем историю мира. — Ну, допустим, обменять жизнь на служение — достаточно обычное дело, но…

— Но это была жизнь ребенка, — добавила Альира, демиург из нечеловеческого мира. — Так что на грани.

— Да, но то, что делают с этой семьей — это уже за пределом здравого смысла, — заметил Виктор, на минуту всего представив себя на месте этих детей. — Поэтому нас позвал сам мир.

— В общем-то принцип Испытаний не нов, — заметил наставник демиургов. — Однако, кроме правила свободы воли, существует еще одно, кто помнит, какое?

— Дети исключены из Испытаний, — пожал плечами Краарх, внешне похожий сегодня на сухое дерево без кроны. — И если так получилось, им должны были создать условия реабилитации, а не вот это все.

— Именно так, — кивнул пожилой учитель. — Посмотрите, что было бы, не позови нас мир.

На проекции были видны дети в большом количестве, с ранцами и специальными пакетами, полными сладостей — традиционно для Германии, да и Швейцарии. Виктор помнил эту традицию, с ностальгией вспомнив прошлое, Света прижалась к нему, еще не понимая в чем дело.

Дети были сфотографированы, ректор начальной школы сказал несколько слов. Заметно было, что одна девочка нервничает больше других — она побледнела, с тревогой поглядывая на небо, что для шестилетних детей, вообще говоря, не очень характерно, и тут случилось то, о чем не знали ни родители ребенка, ни сама девочка — традиционное празднование. Глухо выстрелила пушка, потом еще раз, завизжавший ребенок вдруг потерял сознание, падая на землю.

— Девочка погибла, что Самойловы выдержать не смогли, — проговорил наставник демиургов. — Единовременная гибель двух таких пар…

— Да, мир не разрушит, но тоже ничего хорошего, — согласилась Светка. — Значит, остается только откатить?

— Полностью откатить мы не можем, все помнят, почему? — поинтересовался старый учитель и увидев кивки, продолжил. — Ваши предложения?

Началось обсуждение. Юные демиурги спорили о том, в какой момент будет наиболее правильно откатить события, чтобы не погибли носители истинной любви, да и не случилось рецидива состояния у младших, да и у старших представителей семьи. Наставник же, уже нащупав этот самый момент, ждал, пока и до юных его учеников дойдет. Не просто пришедшие по зову Мира демиурги еще и обучались на живых примерах, совсем не сочувствуя творцу этого Мира, наказание которой было еще впереди.

* * *

— А вот как станет вам там невмоготу, весточку мне пошлешь, — вздохнул Кирилл Мефодьевич. — Ибо в место наше тайное только войти можно.

— Стоп! — Виктор будто очнулся, пораженно осматриваясь вокруг. В памяти пытались растаять картины пока неслучившегося будущего. — Кирилл Мефодьевич, вы о Тридевятом?

— Из когда вас вернули? — сразу же посерьезнел директор, оглядываясь.

Гриша с Машей, Надя с Леночкой, да и старшие Кохи вели себя похожим образом — пораженно оглядываясь вокруг они поражались обстановке, как будто только что находились совсем не тут. Что это значит, директор, разумеется, знал — время семьи отмотали назад, почему-то сохранив, хотя бы частично, память.