Книга Разорванное небо - Максимилиан Борисович Жирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего пока не было, – возразила Мэри.
Полковник едва не опрокинул стул:
– Как – не было? Я сам отправлял деньги! Не волнуйтесь, разберусь. Не проблема, – добавил он, присаживаясь обратно.
– Пит работает на вас? – растерянно спросил я.
– Лет двадцать как, – снисходительно сказал полковник. – Джек, подлечишься – надень парадную форму и сгоняй в Бостон. Отвези миссис Маргарет Левинсон весточку о смерти мужа. Адрес я тебе напишу.
– Папа! Тебе не кажется, что когда похоронку вдове вручает… виновник… – Мэри запнулась и покраснела, прижав руку ко рту.
– Давай уж прямо, – продолжил я. – Когда похоронку вдове вручает убийца ее супруга – это немного бестактно. Верно, полковник?
– Я не это хотела сказать! – Мэри сжалась в кресле под взглядом отца.
– Вам необязательно ей докладывать обо всем. Отвезете бумагу, скажете – погиб при выполнении ответственного задания. А пока до свидания. И помните: эту миссию я доверяю только вам.
Полковник встал и вышел в коридор, не закрыв за собой дверь.
Едва я выздоровел, мы с Мэри купили билеты на поезд и приехали в Бостон. Миссис Левинсон жила в пригороде, в маленьком одноэтажном домике с палисадником. Я поднялся по лестнице и нажал на кнопку звонка.
Дверь приоткрылась. Хрупкая женщина внимательно посмотрела на мои погоны и выпалила:
– Я не хочу иметь никаких дел с ВВС, капитан!
Я успел сунуть между створкой и косяком ногу.
– Что вы себе позволяете? – возмутилась женщина. – Я вызову полицию!
– Прошу прощения. Мы насчет вашего мужа – Филиппа Левинсона.
Дверь широко распахнулась. Глаза Миссис Левинсон странно блеснули:
– Что с ним? – выдохнула она.
– Сожалею. Он погиб, выполняя боевое задание.
Я протянул официальную бумагу. Миссис Левинсон пригласила нас в дом.
В памяти промелькнули события двухнедельной давности. Я в ужасе отступил и едва не свалился со ступеней. Мэри прошептала:
– Ей нужна поддержка. Давай зайдем.
Женская солидарность… Я вздохнул и, взяв жену за руку, прошел в маленькую чистую гостиную. Стены были увешаны фотографиями миссис Левинсон. Вот она, счастливая и юная, загорает на пляже. Вот улыбается в кабине планера, прицепленного к самолету. Вот обнимает за плечо пожилого мужчину с выжженным дотла взглядом солдата. Ее отец?
Миссис Левинсон разлила в чашки кофе.
– Я давно не живу с Филиппом, – начала она, помешивая сахар. – Он ушел от меня несколько лет назад… вернее, я сама его выгнала. Я так и не смогла простить ему то, что он сделал.
– Не стоит посыпать солью рану, миссис Левинсон. К тому же свежую, – попытался возразить я, несмотря на то, то мне хотелось провалиться куда-нибудь в подвал.
– Зовите меня Маргарет. И, пожалуйста, выслушайте меня до конца. Мой отец, ветеран Вьетнама, был неизлечимо болен – рак в последней стадии. Ему оставалось жить… может, год. К сожалению, страховка покрывала лишь часть расходов. Фил безропотно платил за его лечение.
Маргарет отпила глоток и немного помолчала, видимо, собираясь с мыслями.
– Фил вернулся из Тортуганы… не такой, как раньше. В нем что-то сломалось. Нет, он мне никогда не изменял, не бил. Мы по-прежнему любили друг друга, но его милая улыбка наивного мальчика стала…
– Акульей? – выпалил я и прикусил язык. Мэри едва не пробила меня взглядом.
– Верно. Наверное, вы с ним встречались? Впрочем, это неважно. Как-то мы навещали отца в больнице и по телевизору показывали сюжет про события в Тортугане. В небо поднимались самолеты, сыпались бомбы. Фил и папа поссорились. Отец назвал Фила грязным убийцей, попытался ударить его. Тогда Фил вытащил из кармана пачку фотографий…
Маргарет запнулась, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Наконец, она снова овладела собой:
– На снимках были результаты его… работы. Разрушенные здания, потопленные катера. Разбитые грузовики. У меня до сих пор перед глазами разорванный снарядами автобус. Ярко-желтый на сером асфальте… Вместо крыши – рваный металл. И пестрые мешки вокруг… Это люди, понимаете? Убитые люди!
– Понимаю, – прошептал я, вспомнив потопленный мной теплоход и тела, качающиеся на волнах. Мне хотелось вскочить и бежать прочь из этой чистенькой комнаты с накрахмаленными занавесками на окнах. А Маргарет продолжала изощренную пытку:
– Фил улыбнулся и заявил моему папе, что своими смертями несчастные оплачивают его жалкое существование. И если у него еще осталась совесть, то пусть он сдохнет и побыстрее! Утром отца нашли мертвым. Он покончил с собой – обмотал вокруг шеи шнурок от ботинка и задушил себя. Фил отнял у моего папы последние месяцы жизни…
Я изгрыз все свои ногти. Мэри сидела совершенно спокойно, с абсолютно невозмутимым лицом. Но я-то знал, что творится в ее душе.
Неожиданно Маргарет улыбнулась, показав мелкие ровные зубы. Я вдруг понял, что стены этого дома не слышали смех со времени смерти хозяина.
– Простите меня. Я совсем вас нагрузила. Хочу вам кое-что показать. Может, получится немного поднять вам настроение? Раз вы летчик, вас это заинтересует. Вы на машине?
– К сожалению, нет, – откликнулась Мэри.
– Придется мне о вас позаботиться.
Маргарет отвезла нас к небольшому аэродрому на окраине города. Старый «Шевроле» остановился у ангара возле самой границы летного поля. Вряд ли в маленьком здании мог разместиться даже тактический бомбардировщик. Что там говорить о лайнере.
Маргарет достала из сумочки ключ. Щелкнул замок, миссис Левинсон приоткрыла створку и пригласила нас:
– Посмотрите сюда!
Высокое крыло на подкосах, острый нос, трехколесное неубирающееся шасси – даже несмотря на укутавшие машину брезентовые чехлы я тут же узнал «Сессну Скайлейн».
– Родители Фила подарили нам на свадьбу самолет. Я же сама была планеристкой и летчицей. Когда Фил… ушел, он оставил мне все. Он же был добрый, правда? Не чудовище?! – выкрикнула Маргарет.
Она провела пальцами по гладкой обшивке:
– А теперь я его продаю. В хосписе мало платят, я и так задолжала за аренду ангара. Машина почти новая, летала немного…
– Это плохо, – нахмурилась Мэри. – Самолеты умирают на земле.
– Я его законсервировала, – возразила Маргарет. – Ангар отапливается, воздух сухой.
– Джек! Быстро! – жена указала на стремянку в углу. Я принес лестницу.
Мэри открыла капот мотора и забормотала:
– Инжекторный Лайкоминг, двести тридцать лошадей… Все в консервационной смазке, топлива нет. Самолет, похоже, последней модификации.
– Только приборы стрелочные. Не как сейчас – два дисплея с цифрами, – в унисон ей ответила Маргарет.
За полчаса Мэри, ловкая, как обезьянка, облазила машину от шасси до стабилизатора. На белоснежной блузке появились несколько темных пятен.
– Вроде все в порядке, –
