Книга Последний реанорец. Том IV - Вел Павлов

Вот только, как и многие другие, я до безумия люблю упиваться собственной силой. Еще покойный отец любил говаривать в детстве, что порой у меня напрочь отсутствует здравое благоразумие и инстинкт самосохранения, а свои вредным привычкам я противиться никогда не умел.

Всё же, как ни крути… я действительно Линчеватель и обычный убийца. Этого уже ничего не изменит, кроме моей окончательной смерти.

— Сочувствую, — с ленцой проговорил я, поочередно разглядывая изгоев. — Но плакали твои денежки. Нужно быть полным идиотом, чтобы занимать Бороде. У меня сейчас дерьмовое настроение, так что катись отсюда, пёс шелудивый, пока я не рассердился и шавок своих забери. Будь хорошим мальчиком и последуй совету Мартына, забейся в какую-нибудь нору и помалкивай. Иначе ваши потроха будут собирать по округе и соскребать с ближайшей мостовой, — а после не найдя ничего умнее, я вновь посмотрел на бледнолицего. — Надеюсь… никто из вас ни у кого не занимал деньги? — насмешливо осклабился я. — Иначе история может повториться.

— Кончай его, парни!.. — выплюнул раздраженно Болотный. — Плевать на Мартына!.. Я разберусь позже.

Бездна, кто бы знал, для того, чтобы выпустить пар, мне всего-то и нужно было отправиться в пятно к изгоям. Вот где многие аристократы и дворяне, также как и простолюдины чихали на манеры и законы. Здесь были свои негласные правила.

Первым атаковал один из прихлебал Болотного. Причем напал весьма стремительно и профессионально. Ратай был слабаком. Лишь третий спектр. Золотым сиянием его аура вспыхнула за долю мгновения, а за ним не отставал и второй дружок, но уже с четвертым спектром, сам же одаренный лишь сделал шаг назад и руки его тотчас воспламенились по самый локоть.

Вот только отныне все их движения для меня были не более чем трепыханием сонной мухи.

Сейчас у меня было не две силы, а считай три, но злоупотреблять зачатками эфира и постулатом на этих ничтожествах многие бы назвали кощунством.

А далее всё произошло всего за пару секунд. Никто и никого жалеть не хотел, ведь сейчас мы в полисе изгоев.

Покажись алая дрянь!

Молния живо заструилась по телу, а воображаемая левая рука уже зачерпнула солидную пригоршню алой субстанции из воинской сферы.

Пальцы первого прихлебалы еще не успели коснуться рукояти ножа на бедре, а джад с животрепещущим нетерпением уже опробовал на вкус кровь воителя, и мельчайшую долю секунды спустя у того уже образовалась кровоточащая культя. Спиральное лезвие джада в грубой манере отчекрыжило руку по самый локоть, и ударом ноги в грудь тот отправился в дальний полёт. В последний момент успел лишь услышать его мучительный стон, скрежет зубов, треск костей и ребер в его грудной клетке, а также теплую кровь своего оппонента на своей шее и щеке.

Если я не ошибаюсь, то сдохнет он секунд через десять.

Брат близнец первого джада ничуть не отставал от него. Напитанный силой духа и ревущей алой молнией тот всего за секунду с тихим хрустом и скрежетом вошел точно в нижнюю челюсть второго ратая, даже не заметив защитный слоя силы духа воителя. Острие вышло в районе лба, а из его рта лишь успел вырваться тяжелый и глубокий стон и хрип, а мгновением спустя тело прихлебалы уже начало заваливаться на деревянную половицу.

Но через секунду одним резким шагом с низким приседом припав к самому полу пришлось уклоняться от пяти стремительных пламенных лезвий, которые промчали в миллиметре о моей головы и, пробив стену постоялого двора устремились куда-то вдаль.

С громким пронзающим звуком оба джада быстро погрузились в деревянный пол, и тотчас на смену им в руках моментально образовалось кроваво-красное громовое копьё-глефа.

Болотный умудрился отступить еще на пяток шагов прочь, как и подобает магу и даже смог выпустить в меня еще пару огненных заклинаний из своего арсенала, благо места на постоялом дворе было достаточно, вот только его это не спасло.

Я редко метал копья это ведь не иглы, но, похоже, отныне это буду делать более чаще. Мне хватило одного резкого и кругового движения вокруг своей оси, чтобы послать орудие в нужную сторону.

Огненный щит мага под напором скомбинированной силы духа и магии молнии продержался всего пару секунд, а затем просто разрушился.

Момент спустя, голова Болотного треснула подобно спелому арбузу и превратилась лишь в кровавые ошмётки из плоти и костей черепа, что разбросало в разные стороны, а следом по моему приказу оружие вновь распалось на обильные сгустки молнии и вернулось обратно. И уже следующий миг тело молнии без какого-либо напряга для своего хозяина полностью поглотило все выпушенные предсмертные огненные снаряды мага-изгоя. Тем самым избегая еще большей разрухи.

— Никчемные отбросы! — тихо произнес я, сплюнув на пол пару капель крови, что попала мне на губы, частично на лицо и одежду.

— Эх, Болотный-Болотный! — тяжко вздыхая, вкрадчиво отозвался Мартын под звенящую тишину двора, переводя взгляд с одного тела, затем на другое, и под конец остановился на трупе одаренного и на куске отсутствующей головы. — Я же тебя предупреждал. Дурааак ты! А в остальном… помянем! За мой счет!

Почти мгновенно зал отдыха взорвался безумным криком и радостными овациями присутствующих изгоев. Вот где к смерти тоже относятся как к чему-то обыденному.

Этих хлебом не корми, а дай посмотреть на кровавое зрелище.

— Ребята! — обратился бармен себе за спину. — Утащите их отсюда и сожгите. В ратушу сам доложу.

— За постоялый двор можешь не благодарить. Ущерб свёл к минимуму, а уж стену починишь сам, — тихо произнес я, извлекая из пола джады и забрасывая их обратно в ножны. — Поэтому с тебя две комнаты на две недели. На меня и Вадима. Одна должна быть с хорошим пологом тишины и большой ванной.

— А больше тебе ничего не надо? — злорадно хмыкнул он. — Завтрак в постель? Кофе? Боярышню-девственницу в постель для утех? Личного слугу?

На языке вертелся ответ, что всё это у меня уже есть, но в следующий момент меня громко окликнул Вадим.

— Зеантар!

А обернувшись на парня, тот глазами указал куда-то влево и, последовав за его взглядом, я практически сразу столкнулся взором со стоящей в дверях Хельгой и её лисицами. Завидев меня, баронесса и другие девицы шокировано уставились на моё лицо и словно, приросли к земле, будто впервые увидели. Хотя после слияния реанорца и человека, отныне я лишь отдаленно напоминал былого Захара.

Три трупа. Радостно галдящая кровожадная толпа изгоев. И окровавленный я во всей своей реанорской красе. Зрелище не для каждого.

Не так я представлял нашу встречу. Совсем не так.

Но уже в следующий миг ошеломление на лице бывшей дворянки сменилось на обиду, обида на раздражение, а раздражение медленно преобразилось в зачатки бешенства и злости, а оказавшись подле меня, та влепила мне звонкую пощечину.

Разумеется, можно было перехватить её руку, но зачем? Пустить выпустит пар. Я вот уже, например, выпустил. В целом Хельга могла и магией ударить, а значит, всё не так плохо.