Книга А и Б сидели на трубе - Сергей Тамбовский

растёт у нас в Краснодаре этот продукт нужной кондиции, тепла не хватает). А после того, как жидкость разлили по фарфоровым чашкам и на тарелочки положили ириски «Кис-кис» разговор сам собой продолжился.

— Интересные ты вещи напридумывал в своём ЛТО, — заметила Зилова, отхлёбывая чай, — причём в разных областях. И орудия производства какие-то новые, и сценки с песнями очень необычные.

Это вы ещё не знаете про мои художества с сокровищами чекиста Фролова, подумал я, но вслух сказал так:

— Так скучно же там после работы сидеть, с обеда и до ночи времени свободного много, вот и придумалось всё само собой.

— Ты там и подраться успел основательно, — продолжила Светлана Владимировна, хитро прищурившись.

— Так как же без этого, — парировал я, — нам же всем по пятнадцать лет, у нас же сейчас пубертатный период в самом разгаре, гормоны через край выплёскиваются, вот и случается иногда самое разное… к тому же один наш классик как-то заметил, что добро должно быть с кулаками, иначе как же оно зло-то будет побеждать?

— Вижу, что язык у тебя правильной стороной ко рту приставлен, — усмехнулась она, отставляя в сторону чашку, — давай теперь к делу.

— Я не против, — я тоже отодвинул чашку, — делу время.

— Таня тебе, наверно, уже рассказала про новую студию в нашем Дворце?

— Только в общих чертах, — ответил я, — хотелось бы узнать подробности.

— Студия предполагается молодежной, не прямо вот вся от начала и до конца, руководители конечно постарше могут быть, но актеры, сценаристы и все прочие чтобы не старше комсомольского возраста, как было заявлено.

— Молодым везде у нас дорога, — пробормотал я в сторону.

— Что? А, ну да, конечно, везде, — подтвердила Зилова, — поехали дальше. Репертуар… никаких «На дне» и «Вишнёвых садов» не предполагается, это было бы смешно, если б Фирса играл школьник…

— А интересно было бы попробовать, — нахально предположил я, — Станиславскому, возможно, это и понравилось бы.

— Может быть потом, а сейчас нужен молодёжный репертуар, который бы она сама, молодёжь эта, с удовольствием смотрела бы. Идеальный вариант — что-то вроде КВНа, но он, к сожалению, сейчас не приветствуется у нашего руководства.

— Так чего думать-то, всё давно придумано до нас, — отвечал я, — театром эстрадных миниатюр можно это дело назвать и показывать не сплошное действие одним потоком, а разбить его на много маленьких номеров. Соревноваться ни с кем не надо, чтобы это не было похоже на КВН, но по сути оно самое и будет.

— Вот и я подумала то же самое. Короче говоря, нам надо выпустить первый спектакль к 1 сентября, к началу учебного года.

— Однако, — задумался я, — месяц с небольшим на всё про всё… но успеть можно. С удовольствием вольюсь в ваш коллектив. А Таня участвует?

— Посмотрим, — хитро усмехнулась Светлана Владимировна, — на её поведение. И ещё там у вас интересные личности в КВНе засветились — Лена Проскурина и Семён Босов, я бы на них тоже посмотреть хотела.

— Босов же известный хулиган, — счёл нужным предупредить её я, — не боитесь, что он вам весь коллектив разложит на составляющие?

— Перевоспитаем, если что, — твёрдо заявила она, — значит, тогда так договоримся — Таня находит Лену с Семёном, а с тебя, Витя, краткий набросок сценария будущего представления через… через два дня. В это же время все вместе, с Леной и Семёном в том числе, встречаемся в этом же кабинете — успеешь?

— Это будет трудновато, — взял я мхатовскую паузу, — но я постараюсь.

Глава 9

— Тема-то спектакля какая предполагается? — только уточнил я напоследок, — а то напишу, а получится, что совсем не то…

— Про школу, про учёбу, про школьников… и школьниц, — со вздохом пояснила мне Зилова, — про что же ещё можно показывать 1 сентября.

— Уяснил, — кивнул я, — всё будет в лучшем виде ровно через 48 часов. Ну мы пошли?

И на этом мы с Таней покинули кабинет гостеприимной руководительницы театральной студии.

— Ты что сегодня делать будешь? — спросила Таня самым невинным тоном.

— Через пару часов у меня одно неотложное дело намечено, а так больше ничего особенного.

— Может тогда в кино сходим? — тем же тоном предложила она. — В «Родине» начинается «Зорро» с этим, как его… с Аленом Делоном.

— Давай так, — решил я, — мне сейчас надо подготовиться к этому моему делу, а потом я подскочу к вашему дому… ты ведь рядом с Леной живешь, да… и там уже по обстоятельствам будем действовать.

— Опять драться будешь? — вздохнула Таня.

— Как узнала? — удивился я.

— Догадалась… может помощь какая-то понадобится?

— Спасибо, я Кольку с собой возьму, а если девчонку притащу, могут не понять — не по понятиям в нашем дворе такое.

На этом мы и расстались с Таней, которая явно пыталась со мной заигрывать… нет, мне это конечно приятно было, но лучше бы, если Лена об этом не узнала. А Коля жил совсем недалеко от меня, по эту сторону Парка культуры, в длинном четырёхэтажном доме с коммуналками во весь этаж. В двадцатые и начале тридцатых годов в СССР возобладало мнение, что народу лучше всего жить как можно ближе к коллективу и тратить время на разные личные дела следует как можно меньше, есть в столовых (которые тогда назывались фабриками-кухнями), детей в интернаты отдавать, по вечерам в клубы ходить. Не отвлекаться, короче говоря, на разные мелкие бытовые детали, а вместо этого усиленно строить коммунизм в отдельно взятой стране.

А из этого вытекли вот такие коммуналки по 38 комнаток на одну уборную и кухню. Причём что характерно — сами авторы этих идей предпочитали жить строго в отдельных квартирах с индивидуальными туалетами и кухнями. В дальнейшем эти идеи сами собой отвалились, но определённое количество такого коммунального жилья осталось существовать. Коля жил как раз вот в таком реликте первобытного социализма, в доме номер восемь по Пионерской улице… нет, там не 38, конечно, комнаток было, как у Семёныча в песне, но штук десять-то точно, я каждый раз, бывая у него, пытался подсчитать их число, и каждый раз получались разные цифры. На двери квартиры висел длиннейший перечень, сколько и каких звонков надо давать разным жителям. Напротив колиной фамилии значилось «три длинных и один короткий».

Азбука Морзе прямо, хмыкнул я, выдавая искомую трель. Дверь открылась через минуту, не меньше — хмурый Колян буркнул мне:

— Здорово, Витёк. Чего надо?

— Привет, Коля, — ответил я ему как можно более вежливо, — дело есть. На три рубля. Может даже на три с полтиной.

— Ну если с полтиной, тогда выкладывай, —