Книга То самое чувство - Лия Роач

Пауза затягивается, а я все еще не решила, сказать ему правду или лучше соврать. В самом факте знакомства с кем-то нет ничего плохого, тем более ничего серьезного из него не получилось, однако то, что он вообще помнит об этом и поднял сейчас эту тему, не может не настораживать. Я пытаюсь угадать, какой ответ будет правильным.

- Так все прошло удачно или нет?

- Смотря, что считать удачей, - все же произношу я.

- Расшифруй.

- Парня для меня мы подцепили, поставленной Викой цели достигли, - отвечаю честно и смеюсь, пытаясь перевести всё сказанное в шутку, - но зря - дальше пары свиданий наше знакомство не продлилось.

- Почему?

Он мой смех не поддерживает. Паркует машину во дворе многоэтажки в незнакомом районе и всем телом поворачивается ко мне, ожидая ответа.

Я чуть нервно пожимаю плечами.

- Не знаю. Почему обычно люди не сходятся - не сошлись характерами, не нашли общих тем, точек соприкосновения…

- Точек соприкосновения вроде этой? - он неожиданно наклоняется и, легко коснувшись моих губ своими, откидывается обратно спиной к дверце.

- И этой тоже, - тихо и заторможенно отвечаю я губами, пылающими от его прикосновения так, словно к ним приложили раскаленный паяльник.

С паяльником я, разумеется, дел не имела, а вот горячий утюг лизнуть пыталась. Сама сей прискорбный факт собственной биографии я помню весьма смутно - мне тогда было года четыре, но по неоднократным рассказам мамы картинка в голове сложилась очень четкая. Мы гостили у бабушки, когда мне, оставшейся без присмотра в дальней спальне, приглянулся включенный для нагревания утюг. Бытует версия, что он приманил меня гладкостью своей подошвы - девочки же, как и вороны, любят всё блестящее, - и я решила попробовать его на язык. Результатом непродолжительного близкого знакомства стали пронзительный визг, заставивший сбежаться на зов всю родню и переполошить ближайших соседей, и ожоги на кончиках языка и носа, к счастью, не очень сильные. В общем, раны на коже зажили быстро, а вот раны душевные оказались куда серьезнее. Иначе чем объяснить, что я до сих пор ненавижу гладить белье и даже свои вещи, предпочитая покупать одежду из немнущихся материалов? Наверняка виной тому вышеупомянутая детская травма.

- То есть мне повезло? Не придется тебя ни у кого отбивать? - улыбается Никита.

Я киваю с кривой улыбкой.

- Ну, тогда идем.

Он открывает свою дверь.

- К-куда? - я обвожу взглядом незнакомый человейник.

Возле его дома я была уже не раз, и это точно не он.

- В гости.

- К кому?

- Ко мне, конечно.

- Это твой дом?

- Квартира, - терпеливо поясняет он. - Родители подарили на совершеннолетие.

- А почему ты живешь с ними, если у тебя есть своя квартира?

- Это намного удобнее, и гораздо ближе к университету. Вот закончу учебу, тогда и переберусь сюда. Или не сюда, - он улыбается и выходит.

Мне ничего не остается, как следовать за ним. Веских причин упереться и остаться сидеть одной в машине у меня нет. Мое упрямство выглядело бы крайне странно и более чем глупо. Но и идти с Никитой в квартиру, где мы будем только вдвоем, ужасно страхово. Там он может дать волю рукам, губам и… И что я буду делать?!

Как мне вести себя, если он захочет большего, чем просто поцелуи? Мы встречаемся уже больше двух недель, и это чудо, что Никита до сих пор водит меня за ручку и никак не форсирует развитие наших отношений, не подгоняет меня, да даже не намекает на то, что пора бы нам переходить на новый уровень близости. Я благодарна ему за эту неторопливость. Это время на спущенных тормозах позволило мне заметно раскрепоститься, осмелеть, и теперь я уже не просто робко отвечаю на его поцелуи, а отдаюсь им всецело и со всей пылкостью. Слияния наших губ уже не такие трепетные и неуверенные, как в первые дни, а страстные, всепоглощающие, головокружительные и крышесносные - у меня, по крайней мере, - но это по-прежнему лишь поцелуи. И день, когда мне придется сделать этот шаг вперед, навстречу новому, более яркому и глубокому чувству, рано или поздно наступит.

Так чего тянуть?

Нужно или делать этот шаг, или же сдавать назад полным ходом, если я не готова и по-прежнему трушу. Но мариновать парня и дальше, по меньшей мере, нечестно. Тем более что я сама этого хочу. Просто боюсь…

А, может, он всего лишь хочет показать мне квартиру, и я зря себя накручиваю?

За всеми этими противоречивыми мыслями и борьбой с самой собой я и не заметила, как мы поднялись на лифте на девятый этаж и уже стоим перед дверью напротив лестницы, ведущей снизу.

Никита отпирает дверь и пропускает меня внутрь.

Я ожидаю, что воздух в квартире спертый и душный, как бывает в помещениях, где никто не живет, но здесь пахнет свежестью и прохладой. И пыли видимой на полу нет. Как почти нет и мебели. По крайней мере, в прихожей и той части гостиной, которую видно с моего места.

- Проходи.

- Здесь точно никто не живет?

Заметив недоумение, с которым я принюхиваюсь и таращусь на пол, он смеется:

- Вот что значит дочь зампрокурора - ничего не укроется от зоркого глаза! - и поясняет: - Я заезжал сюда перед тем, как встретиться с тобой. Вымыл пол и открыл окна на микропроветривание.

- Подготовился, значит, - хмыкаю я, пряча за усмешкой свое волнение.

- Конечно, - моей нервной иронии он не замечает или игнорирует, - ты же впервые у меня в гостях. Хочу произвести правильное впечатление.

Он загадочно улыбается.

- Ты и так уже произвел на меня впечатление. Куда уж больше? - я тоже улыбаюсь.

- Усилить хочется, - отвечает он цитатой из советской классики. - Получилось у меня?

- О да, считай, я уже влюблена в твою квартиру, - говорю я, снимая обувь и проходя за ним в комнату с ковром на полу, собранным диван-кроватью и телевизором на стене. Больше в гостиной ничего нет.

- В эту влюбляться не торопись - она не моя.

- В смысле не твоя? - подпрыгиваю я и инстинктивно пячусь назад.

- Формально моя, не ломись к выходу, - он смеется и ловит мою руку. - По документам она принадлежит мне, но мы с братом поменялись. Он любит новостройки, а я предпочитаю более… винтажные дома поближе к центру.

- Тогда почему ты пригласил меня сюда, а не в ту квартиру, которая твоя?

- Эта ближе к твоему дому. Я смогу потом тебя проводить без машины. Если, конечно, ты не захочешь остаться…

С этими словами взгляд его заметно меняется, из глаз пропадают искорки смеха, их сменяют молнии откровенного желания, а мне резко становится нечем дышать. Никита смотрит цепко, пронизывающе, ловя меня своим взглядом как рыболовным крючком. Я не могу ни отвести от него глаз, ни сделать вдох. Он притягивает меня к себе и, нежно проведя тыльной стороной ладони по враз запылавшей щеке, медленно приближает свое лицо к моему. Целует, не прикрывая глаз, мои же веки, дрогнув, смыкаются.