Книга Манипулятор - Егор Аянский

— Локи, может внедрим что-нибудь в этот дремучий мир? Бейсболки например, или темные очки с дужками. А то ходят в чем попало.

— Бан хочешь? Ты можешь надоумить кого, это не запрещено, но вот деньгами этими тебе пользоваться нельзя. И вообще, я тебя не в прогрессоры брал. Давай уже, по профилю работай.

Я прогулял до самого обеда, но так ничего интересного не нашел. Зато плотненько пообщался со скучающими торговцами. Оказалось, что действующие пошлины на продукцию были строго определены для каждого товара отдельно. Причем никто не мучался с высчитыванием чистой прибыли, а просто брался процент от реализованного. Что-то облагалось меньшей суммой, что-то большей. Понятное дело, что отследить каждого невозможно. Скажем, ты продал сто килограмм апельсинов, а налога Кособокому отдал только с пятидесяти — молодец. Вот только потом к тебе придут, и будут делать контрольные закупки, пока ты не попадешься, а вечером конфискуют товар и выпишут конский штраф. А пока ты его не выплатишь — торговать не дадут. Зато конкуренту твоему премию подкинут, за то, что доложил о непорядках.

Да, на нормальных рынках, по крайней мере в моей родной стране, хорошо работает круговая порука, и никто никого не сдает. Но Вася-стражник знатно поработал в этой области, и добился введения ряда наказаний за укрывательство и пособничество. А поскольку торговцы были в основном заезжие, часто менялись и являлись представителями самых разных национальностей, дружбы у них не складывалось, как-таковой.

Имелся и еще один серьезный фактор, о котором мне за пару серебрушек поведал обиженный на Василия торговец из постоянных. Оказывается, Кособокий и сам по себе был не промах, организовав сеть точек сбыта конфиската, который по закону было положено уничтожать. Причем мэр, естественно, находился в доле, и никак не реагировал на редкие доносы, а то и лично мог сдать стукача Васе. На этом моменте обычно бизнес этих борцов за правду в Приморске заканчивался. По слухам, чуть ли не каждая пятая палатка на рынке принадлежала этому негласному союзу.

Единственное место, в которое не имела доступ мохнатая рука Василия и градоначальника — стоящие у причала корабли, считающиеся неподвластными территориальным властям. Туда наш бравый стражник не совался, опасаясь международного конфликта. Впрочем, он решил и эту проблему, поставив дежурить патрули у пирса, которые пристально следили за каждым посетителем того или иного торгового корабля, а потом контролировали, чтобы он не вынес с них чего ценного.

Хм, кажется те вчерашние лохматые парни с берега действительно являлись контрабандистами.

Последний сектор рынка был целиком отдан торговцам овощами и фруктами. День близился к вечеру, и я уже было решил не ходить в этот закоулок. Но кое-что привлекло мое внимание и заставило изменить решение. А именно — новое пришествие Васи!

На моих глазах развернулся скандал, результатом которого стала полная конфискация товара крупной торговой точки. Я скрыл лицо капюшоном и немного приблизился к месту конфликта, словно случайный зевака, внимательно слушая препирательства Кособокого со смуглым пареньком с характерным акцентом жителя Кавказа.

— Корабль в порту зарегистрирован? Зарегистрирован! — вещал начальник стражи, — Значит и правила доведены! А раз доведены, то твой хозяин должен был сделать что?

— Нэ знаю, я толко продавэц, — ответил парень, словно был не при делах. Стандартная отмазка.

— Так вот слушай, раз не знаешь! — толстяк достал платок из нагрудного кармана и вытер пот с красного лица, — Хозяин твой должен быть сообщить властям: так и так, имеются на продажу орехи, что в прейскуранте не обозначены. Приходишь в мэрию, записываешься на прием, отдаешь образцы на проверку, ждешь заключения о пригодности товара в употребление. Затем мэрия обновляет список, обозначает ставку пошлины и все! Торгуйте сколько хотите.

Парнишка умолк. Дождался пока у него отберут весь товар и грустно проводил взглядом удаляющуюся повозку. Зевающие торговцы постепенно вернулись на свои места и снова занялись привычным делом. Но едва тележка стражи исчезла за поворотом, как к парню подошел невысокий жилистый парень сильно похожий на него, только постарше. Кажется родня.

— Карим, брат, зачем кастак на продажу выставил? Все равно его тут никто не купит. Не понимают наш орех местные, — он не кричал и не ругался, а вел разговор словно учитель с учеником, наставляя.

Люблю таких выдержанных людей. Бить себя пяткой в грудь и кричать смысла теперь все равно нет — что случилось, то случилось.

— Прости, Фархад, — уважительно ответил паренек, — Я готов понести наказание.

Так! Любопытно. Во-первых, они говорят на своем родном языке, так как весь их акцент куда-то улетучился, а значит понимаю их только я. А во вторых — кажется я нашел свой эксклюзив…

Парни медленно побрели в сторону пирса. Я внимательно осмотрел мусор возле их торгового места и увидел остатки нескольких разломанных ящиков из-под фруктов. Так, а вот на этой деревянной рейке что-то написано, но различимы только пара букв — не местных, но благодаря переводчику я знаю, что их сочетание звучит как — «сл». Нисколько не стесняясь окружающих торговцев, подобрал доску, внимательно осмотрел ее, а затем неторопливо двинулся вслед за братьями, запустив свою способность.

Так, мотаем с конца, но не сильно быстро. Перед мной замелькал рынок, затем доски собрались в ящик и наполнились какими-то зелеными цитрусовыми. Ящик вернулся на корабль, пережил обратное плавание, направление которого я не видел из-за того, что груз находился в трюме.

Теперь самое интересное. Я уменьшил скорость и принялся внимательно наблюдать, параллельно не теряя из виду двух парней, идущих впереди. Вот ящик стоит в стопке, а вот уже к нему подходит мужик в роскошном халате и с длинной бородой, достающей до пояса. Вроде похож на этих двоих, возможно отец, хотя до конца я не уверен. Его руки увешаны дорогими перстнями. Он пишет кисточкой «Муслим Хирафи, порт Такбах» и делает тоже самое с соседними и уходит. Вероятно, это пометка для грузчиков. Мотнул еще дальше, и пришел к выводу, что больше ничего полезного извлечь не смогу. Остальные люди, что касались этого ящика, были обычными рабочими восточной внешности.

Хм. И что мы имеем? У нас два брата-торговца продают экзотические фрукты, принадлежащие некоему Муслиму Хирафи. Кажется он все же старший родственник этих двоих горе-предпринимателей, судя по внешности.

— Локи. Как мне понять, какой язык я использую, говоря с иностранцами?

— Как и все остальное. Представь, что хочешь обратиться к ним на их языке, либо на местном. А ты что-то придумал? — в его голосе начал просыпаться азарт, — Ох, чую денежками запахло.

— Пока что здесь пахнет гнилыми фруктами, и ничем другим, — одернул я его.

— Я в тебя верю!

— Ну что Локи, испытаем новую внешность человека, похожего на всех?

— Вперед! Я за пивом.

— Фархад?! — я прибавил шагу и обратился к парню на его языке.