Книга Навеки твой. Прощай - Юлия Резник

- Это ничего не даст. Он не в себе. Возомнил себя Отелло. Господи, как я от этого всего устала…

- Каким еще, мать его за ногу, Отелло?

- Ревнивым.

Лера тяжело вздохнула и под давящим удушающим взглядом отца рассказала ему все, как было.

- А ведь я тебя предупреждал! Я говорил держаться от говнюка Уварова подальше!

- Послушай, ну как я могла предугадать, что он тоже будет там?! Как, папа?

На самом деле Лере было плевать, о чем там отец ее предупреждал. Она просто боялась, что тот навредит Таиру. Ее старик хоть и отошел от дел и политики, до сих пор обладал огромным влиянием. К тому же Лера прекрасно знала, на какие страшные вещи он способен.

- Господи, что мне делать? – непонятно у кого, обреченно поинтересовалась она.

- Что-что… Сидеть на попе ровно. С Исаевым я все решу, – ударил по коленям отец.

- Не думаю, что у тебя получится, папа. Он сейчас в том состоянии, когда ему все равно, кто и что скажет. Он… окончательно вышел из под-контроля. Ни ты, ни Важаев ничего уже не сможете сделать. Даже запугать не сможете. Паша не здоров. Я тебе много раз говорила об этом. Но ты думал, что я преувеличиваю.

Лера подтянула ноги к груди и уткнулась лбом в колени.

- Ладно. Ты это… Не кисни, давай. Сказал – решу, значит решу. – Вот и весь ответ. Конечно, глупо было ждать, что отец извинится. Или признает, что был неправ. Он, наверное, думал, что ей, как матери, в отношениях нужен экстрим. Потому и не лез в их с Павлом семью. А она никогда не просила помощи. Сначала опасаясь отца разочаровать, потом – уверенная, что он не станет ей помогать в принципе. А вот ведь как получилось.

Ошибся он. Но и она ошиблась.

Отец ушел. Лера подошла к окну, чтобы убедиться в том, что он уехал, и тихо, зажмурившись, выдохнула. Похоже, сегодня их пронесло, а что будет дальше – никто не знает.

«Мы ничего не подписали. Исаев увидел репортаж и слетел с катушек»

«Еду»…

Лера осела на стул. Обняла себя ладонями за плечи. «Еду»… И уже от этого одного короткого слова легче. А уж в его руках… Прав отец. Ей нельзя раскисать. Ей есть ради кого жить и ради кого бороться. Подумаешь – грязный судебный процесс. Её репутация настолько безупречна, что ту даже как-то грешно не замарать. Зато потом, когда все уляжется, как хорошо будет. Лера зажмурилась, визуализируя себя на веранде в доме Таира. Вокруг тишина… Только шелестят листья груши, и сквозь них яркие блики солнца причудливым узором ложатся на изумрудную траву. Поют птицы… И вдруг так неожиданно в это блаженство врывается настойчивый стук в дверь.

- Чувствую себя недобитым шпионом, - пробормотал Таир, обнимая ее, прежде чем сделать следующий шаг. Целуя. – А ты еще так долго не открывала …

- Прости, – шепотом. - Замечталась.

- И что там было?

- Где?

- В твоих мечтах? – холодные с улицы руки скользнули вверх по ногам, а губы прикусили мочку, отчего она вся покрылась мурашками.

- Дом… Лето. Ты!

- И куча мала детишек…

Лера вынырнула из сладкой неги. Запнулась. Мурашки слизала холодная волна озноба.

- Эй… - тут же уловил он. - Я что-то не то сказал?

- Нет. Нет! Просто…

- Просто что? Ну-ка, иди сюда…

Таир сел на диван, а ее усадил себе на колени. И глядя прямо в глаза, чуть повел бровью. Мягко подталкивая Леру к ответу. Но она молчала. Просто не могла сказать, что…

- Ты не хочешь больше детей?

- Дело не в этом. Я… У меня проблемы с зачатием. Тёмка – это скорее чудо. Наверное, я должна была сказать тебе об этом раньше, но… ты о детях не говорил, а как самой? Ну, как бы я тебе сказала? Ты бы, наверное, решил, что я спятила. Говорить о таком, когда мы вместе всего пару дней от силы. И все так шатко.

- Мы вместе гораздо-гораздо больше, Лера.

- Да, но…

- И что значит – шатко? М-м-м…

Как отвечать, когда его губы вновь касаются кожи?

- Мы же просто пробуем… как оно.

- И как?

- Что как? – начала раздражаться Лера. - Постой… Я не могу мыслить связно, когда ты… когда ты меня целуешь.

Таир послушно отступил. Позволил ей соскользнуть с колен и вольготно закинул локти на спинку.

- Мы попробовали. И как оно?

- Какой-то странный выходит разговор.

- Ну, почему – странный? Лично я для себя все понял. И, признаться, думал, будто ты тоже поняла...

- Что именно?

- То, что любишь меня. То, что хочешь быть вместе. Как в этой твоей мечте.

Лера сглотнула.

- То, что я люблю… и чего хочу, всем известно, Уваров. Вот уже лет двадцать пять как. А вот ты ничего конкретного мне не предлагал. Только попробовать.

- Ну, и зачем бы я стал это делать, если бы не имел на тебя серьезных планов?

- Откуда мне знать? Может, у тебя кризис среднего возраста! Молодость уходит, а я - как живое напоминание о ней.

Лера несла чушь. И знала это. Как знала и то, что спешит. Но почему-то сейчас, после разговора с Исаевым, не менее напряженной беседы с отцом хотелось… чтобы хоть тут все было просто и понятно. Ведь любовь – это просто. Она либо есть – либо нет.

- Та-а-ак. Значит, хочешь, чтобы я озвучил… эм… свои предложения более конкретно?

А ей вдруг так страшно стало! Так страшно, что подкосились колени.

- Хочу! – набычилась, хотя жалко это, наверное, выглядело. Со слезами-то на глазах.

- Мы вместе от силы пару дней, - припомнил ее же слова Таир.

- Мы вместе гораздо-гораздо больше.

- А люблю я тебя так вообще, кажется, всю свою жизнь. Это очень странно, знаешь ли, осознать.

- О, господи…

- Нет, это всего лишь я, - отшутился, а потом резко дернул ее на себя и уже без всяких шуток, зажмурившись, не веря в то, что правда это может в любой момент сделать, прижался губами к макушке. Зарылся носом в волосы, теряя разум от её нежного запаха.

- Ты хоть представляешь, сколько я ждала от тебя этих слов?

- Представляю. И, Лер…

- М-м-м?

- Зачем нам еще ждать, а? Встречаться тайком… Детский сад какой-то.

- Но отец… И Исаев!

- К черту отца! К черту Исаева! Неужели ты думаешь, я не смогу тебя защитить? Мне уже не двенадцать.

- Эй! В каком это смысле? В двенадцать это у тебя получалось прекрасно! - возразила Лера и растянула губы в широкой счастливой улыбке. Казалось, смысл его слов начал до нее доходить лишь сейчас. И она летела… летела… летела… Выше облаков.