Книга Тело Папы - Агостино Паравичини - Бальяни

Что мы узнали из церемонии с агнцами?

Во-первых, отметим различия между чинами IX и XII веков. В первом случае папа раздает жареного ягненка. Три века спустя древнее «поедание», manducatio, ягненка сменилось символической раздачей фигурки. Агнца изготавливают из специального воска, напоминающего об апостоле Петре, с миром и бальзамом, требовавшимися для помазания, на фигурке ставилась печать с именем папы и годом его коронации. Этот отпечаток на воске словно растворял фигуру папы в фигуре агнца, символе Христа. Через агнцев папа выступал посредником за всю Церковь. Перед нами полное совпадение с развитием института папства, которое мы реконструировали в предыдущей главе. Разве с середины XII века папу не называют все чаще наместником Христа? А Иннокентий III провозгласил понтифика «носителем» личности Христа.

Однако символическое значение ритуала относится не только к институциональной фигуре папы. Он, как мы видели, вновь напоминал о коронации правящего понтифика: жизнь его должна быть «чистой и девственной», как воск фигурки-агнца. Об этой двойственной функции и говорят источники XIII столетия. «Сияние агнцев», о котором трижды с нарастающей громкостью объявляется, зримо указывает на христологическое основание функции понтифика и торжественно указывает на самоуничижение и очищение. Таким образом, рассмотренный во всей своей полноте, обряд абсолютно ясен: являемая взорам христологическая функция папы должна быть подкреплена безгрешной жизнью.

Золотая роза

XI Чин Бенедикта (1140–1143) описывает церемонию с золотой розой. Служа мессу в четвертое воскресенье Великого поста («Радуйся, Иерусалим», Laetare Ierusalem) в базилике Санта Кроче ин Джерузалемме, папа держит в руках золотую розу, пахнущую мускусом, и читает проповедь о красном цвете и аромате цветка. Префект города сопровождает его пешком до Латеранского дворца, где папа отдает ему розу[339]. Позже Ченчо добавил, что розу смачивали бальзамом, прежде чем папа мазал ее мускусом[340]. Евгений III (1143–1154) первый, кто, по сохранившимся сведениям, дал интерпретацию: роза – «знак Страстей и Воскресения Господа нашего Иисуса Христа»[341]. Посылая ее королю Франции, Александр III настаивал на ее христологическом значении, связав цветок с библейским стихом «Я лилия долин»[342].

Иннокентий III и Гонорий III интерпретировали символику розы в двух важных проповедях. Согласно первому из них, она означает не только Христа, но и обе Его природы, золото – божественную, мускус – человеческую. Бальзам – «разумная душа», anima rationalis, соединяющая божество и человечество[343]. Гонорий III к аргументации предшественника добавляет размышление о тройственной сущности розы (золото, мускус, бальзам), символизирующей Троицу: золото, сила, отсылает к Отцу, мускус, премудрость, к Сыну, бальзам, любовь, к Духу Святому[344].

Гонориевское объяснение основано, как ни удивительно, на белом и красном: белый – девственность Христа, красный – Его мученичество и Страсти. Роза способна врачевать, снимать жар, Христос дарует «прохладу», refrigerium, в жизненных опасностях и в жаре страстей. Даже по форме роза напоминает Христа, ведь она тонка внизу и широка вверху, а Христос был беден на земле, но как Господь всевышний вмещает в себя весь мир. Поэтому христианину подобает презирать все земное и высоко ценить небесное[345].