Книга Нарисуй Италию - Татьяна Александровна Грачева

Она поджала ноги и, натянув на колени футболку, засунула край под стопы. Отсюда просматривалась вся площадка и часть двора с дремавшими до утра машинами, подмигивающими огоньками сигнализаций. Трава покрылась обильной росой, от палисадника повеяло сладким ароматом пионов. Нелли вздохнула, упёрла подбородок в колени и нашла взглядом дверь подъезда. Словно повинуясь её желанию, та распахнулась, на ступеньки вышел Алексей. Судя по всему, торопился, надел только спортивные штаны, и то они болтались как-то низко, будто он их впопыхах не дотянул до пояса.

Он оглядел двор, почти сразу увидел силуэт на качелях и двинулся к Нелли.

Подошёл, молча сел рядом. Несколько минут они слушали шум города и раскачивались на скрипучих качелях. Из детской песочницы потянуло совсем не романтичным запахом кошачьего туалета.

Алексей скосил взгляд в сторону Нелли, потом повернулся и посмотрел прямо.

— Нелли, ты не обязана заниматься со мной сексом. Я даже не подумал, что тебе придёт это в голову. Надеялся, мы поняли друг друга. Наш брак — это взаимовыгодное сотрудничество. Мы можем быть хорошими друзьями. Ты очень интересная и необычная. С тобой не скучно. Ты меня буквально вырываешь из серых будней, расцвечиваешь жизнь красками, такими же яркими, как ты сама. Но… — он замолчал, подбирая слова. — Но ты же понимаешь…

— Ладно, всё, закрыли тему, — перебила его Нелли, спасая от необходимости озвучивать неприглядную истину. — Так даже лучше. Сотрудничество — это хорошо. Обещай, что ты не будешь подкатывать ко мне свои кокосы.

Алексей невольно улыбнулся.

— Обещаю. Но тогда лучше сразу обговорить. Моей маме лучше не знать, что этот брак не совсем настоящий. Она не поймёт и не примет. Это не вписывается в её веру. В принципе не стоит вообще распространяться о причинах, побудивших нас стать мужем и женой. Это никого не касается. В постель к нам никто не будет заглядывать, нам даже в одной кровати спать не обязательно, просто у Кости только один диван, и я ничего не подразумевал, когда раскладывал его для нас двоих. Ты меня удивила, конечно. Впрочем, как обычно. Удивлять ты умеешь.

Нелли развернулась полубоком, опустила ноги вниз.

— Мою причину ты знаешь. И какая же у тебя?

Даже в тусклом свете луны она увидела, как он напрягся, плечи с темными зигзагами татуировок окаменели.

— Я вряд ли смогу снова любить. Прости.

Нелли поймала его блуждающий взгляд.

— Как её зовут?

В этот раз Алексей ответил не сразу, молчал несколько минут, а потом выдохнул имя вместе с болью.

— Марина.

— И она…

— Выбрала не меня. Я никогда не видел этого мужчину, знаю только его имя от её родной сестры — Илья.

Нелли задумчиво опустила взгляд.

— Хотела бы я на него посмотреть. Как минимум бог, раз она предпочла его тебе. Ты такой… заметный.

— Кузя, какой ты всё-таки ещё ребёнок.

— О, я уже Кузя. Мы на правильном пути. Так меня только друзья называют. Хотя теперь я не Кузнецова. Так она вышла замуж, и ты назло ей женился на мне?

— Насколько я знаю, Марина сейчас одинока. У неё тоже не всё гладко с этим Ильёй.

Нелли нахмурилась, дунула на прядь, свисающую перед лицом.

— А если она тебя позовёт?

Алексей вздохнул, видно было, что этот вопрос обдумывал не один раз, и ответ до сих пор его мучает.

— Не позовёт. Она меня не любит, а обманывать и притворяться не умеет.

Нелли придвинулась и обхватила его ладонь двумя руками, переплела пальцы.

— Если хочешь, я тебя не отпущу, а если она позовёт, буду держать крепко-крепко, не позволю уйти.

— Спасибо, Нелли. Надеюсь, это никогда не произойдёт. Иначе больно будет всем.

Нелли вымученно улыбнулась, встряхнула волосами.

— Завтра наступит новый день, а значит, новый повод для радости. Алексей Ефратович, кончай хандрить. Сегодня типа праздник, как сказала важная тётка: родилась ячейка общества.

Алексей улыбнулся, едва заметно, но в этот раз искренне.

— Ты мне напоминаешь моего друга. Он всегда говорил: проснулся, встал, покушал солнца и пошёл радоваться жизни.

— Правильно твой друг говорил. Хочу с ним познакомиться. А теперь пойдём домой. Я кажется, пяткой вступила в собачью какашку, а радость жизни с вонючей ногой какая-то неполноценная.

16. Стас

Друг, умеющий радоваться жизни, появился у Алексея внезапно в конце одиннадцатого класса. На первых порах их общение было навязано учительницей, но потом вылилось в крепкую дружбу.

После уроков Карина Трофимовна попросила класс задержаться. Некоторых просьба застала с куртками в руках, или в шапках. Ребята расселись за парты, недовольно ворча, удерживая рюкзаки на весу и заранее развернувшись в сторону двери.

— Завтра к вам в класс придёт новенький, — она заглянула в блокнот скорее по привычке, имя и фамилию новенького знала наизусть. — Станислав Крюков. Прошу вас быть терпимее и принять его хорошо.

Ребята недоумённо переглянулись. Их класс конечно не был образцом дружественности и теплоты, но и не отличался склонностью к буллингу. Расслоений в нём не было, никто никого не презирал и не издевался, общались ровно, без разделения на воинствующие группировки. Правда и второй семьёй ни для кого не стал.

Учительница удовлетворилась обещаниями ребят и продолжила:

— Крюковы недавно переехали к нам в посёлок, выкупили старый дом у Сычевых, — она развернулась к Алексею, — рядом с вами. Поэтому к тебе отдельная просьба, Лёша: покажешь Станиславу посёлок, поможешь освоиться.

— Хорошо, Карина Трофимовна.

В воздухе повис вопрос: что с этим новеньким не так, если возникла необходимость предупредить о нём заранее? За все одиннадцать лет это был второй новичок в их классе, последнее время из Комсомольского чаще уезжали, поэтому появление семьи Крюковых взбудоражило весь класс, обещая интересное знакомство.

Едва Алексей увидел Станислава, сразу понял, почему учительница посчитала важным подготовить учеников. Новенький оказался карликом. Не просто мальчик маленького роста, а самый настоящий лилипут, с несоразмерно большой головой, короткими конечностями и удивительно жизнерадостной улыбкой.

Поначалу Алексей чувствовал себя обязанным помогать соседу, искренне жалел его, но вскоре оказалось, что новенькому не требуется сочувствие, он не считал себя хоть в чём-то обиженным судьбой. Стас легко влился в класс, подружился со всеми и умудрился понравиться учителям и даже мрачному и вечно недовольному завхозу. Алексей впервые задумался, что их школа не приспособлена для людей, сильно отклоняющихся от средних параметров. Стас с трудом покорял лестницу на второй этаж, не доставал до перил и высоко расположенных ручек дверей, без помощи не мог включить свет, за партой сидел на специальной подставке. Но никто никогда не слышал, чтобы новенький жаловался. Стас умел попросить помощи и не выглядеть при этом несчастным и извиняющимся.