Книга Брачное агентство "Влюблённые сердца" - Ксюша Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снег твердел буквально на глазах, но я не чувствовал недостатка воздуха - лицо было повернуто в сторону руки, поднятой вверх и, видимо, кислород попадал в отверстия, вокруг свободной моей конечности расположенные. Страха не было совершенно - понимал, что легко отделался. Страха не было за себя. Но, поняв, что спасусь, что отроюсь, даже если на помощь никто и не придет - сам, я подумал о Наташе.
Она попала под снег раньше! У нее, возможно, уже сейчас нет воздуха! Бешено задвигал рукой, сбивая ладонь в кровь, почти не чувствуя боль. В голове набатом стучало: "Быстрее! Быстрее!"
Старался гнать мысль, что такими темпами минут пятнадцать буду откапываться... А она столько может и не протянуть! Скоро я уже мог разобрать речь - кто-то из женщин проговаривал со слезами, расстроенно:
- Где-то здесь! Я точно помню! Где-то от во-он того дерева неподалеку!
Попытался закричать, позвать их, но смог выдавить из себя только хрип. Но меня заметили, а точнее - увидели руку, которой я, перестав копать, усиленно махал, чтобы привлечь внимание.
- Вот же он! Скорее! - раздался тот же голос. - Денис! Давай, Коля, копай! С трех сторон меня начали отрывать и буквально за считанные минуты освободили лицо.
- Оставьте меня! Всë! Наташку спасайте! Она где-то там, метрах в пяти от меня! Быстрее она глубоко ушла!
Коля, Инга и Снежана кинулись в указанную мною сторону. Коля на ходу бросил:
- Матвей побежал за лопатами.
- Как рыть-то? Тут лед сплошной! - причитала Снежана.
Мне было почти ничего не видно - только часть их голов, да и то до того момента, пока они не встали на колени и не начали копать.
- У тебя же телефон есть - им и рой! - дал указание Коля.
- О-о! И правда! Смотри, как хорошо получается! - не пожалела своего огромного гаджета Снежана.
- Дай я! - Коля, видимо, взял инструмент в свои руки.
Я адекватно оценивал время. Понимал, что прошло минут десять от силы. И помнилось мне, что если человек не погиб под лавиной сразу, то обычно у него бывает в запасе от силы полчаса времени. Если только ещё не погиб...
А что если я ошибся? Что если она не там? Вдруг я неправильно запомнил? Она так боялась ехать! С такой надеждой, с такой мольбой на меня смотрела! Это я, сволочь, погубил ее! Не к месту и не ко времени вспомнилось мне, запертому в снежную ловушку, недвижимому, как Наташка пела колыбельную Вовке, как носила его на руках по комнате. Она же это от чистого сердца делала - не пыталась впечатление на меня произвести, не старалась расположить к себе! Просто жалела ребенка, просто она такая... Добрая, великодушная. Поэтому мальчишки только о ней и твердят! Дети, они же раньше взрослых понимают все! Чувствую они...
Я не ходил в церковь. И никогда не задумывался о том, что нужно было бы, что можно было бы попросить Бога о помощи - не приходилось как-то, не было, видно, до этого настолько страшно... Но вдруг захотелось, само изнутри попросилось. И, прикрыв веки, я зашептал бездумно обрывки услышанных в глубоком детстве от бабушки молитв.
Слышал, как прибежал Матвей, как яростно вгрызались в снег лопаты - мужики понимали, что счет идет на секунды. Но продолжал шептать, словно это хоть как-то помочь могло! Я - взрослый мужик! Я молился! И верил в то, что это поможет обязательно!
И выдохнул с облегчением, когда Инга вдруг крикнула:
- Смотрите! Волосы!
Нашли! Сразу как-то иссякли силы, словно это я рыл, словно теперь, когда нашли, уже точно все нормально будет! Не допускал мысли о том, что она могла быть уже мертвой! Не хотел думать об этом. Не мог.
Видел перед глазами ее милое личико таким, как на горке запонил - смущенное, ошеломленное моим предложением.
- Матвей, сердце бьется! Сознание потеряла, наверное! Давай, быстрее ройте! - голос Инги был почти спокоен.
Кто-то, по всей видимости, Снежана, плакал... Коля матерился. Матвей все упрашивал брать подальше от лица, видимо, боясь лопатой задеть ее. Хоть бы очнулась! Пусть бы хоть сказали, что там!
- Искусственное дыхание делайте! - крикнул им, когда понял, что достали, что откопали и вытащили на поверхность.
Вертолет улетел, увозя на борту Дениса и Наталью. Спасатели прибыли ровно в тот момент, когда она очнулась, и нашего несчастного босса раскапывали уже они сами. Они улетели, а мы отправились домой.
Шли молча. Слова закончились как-то одновременно и у всех сразу. Внутри, в душе у меня, бурлил водоворот сбивчивых мыслей и чувств. Конечно, самой сильной моей эмоцией было облегчение - все живы! И даже практически невредимы - царапины и ушибы не в счёт! Шевцова не хотела лететь в больницу, но Денис настоял на обследовании и был непреклонен. И отправился с ней, хоть у него самого и не было для этого показаний.
Дойдя до того места, где мы оказались, когда лавина накрыла Дениса и Наташу, я остановилась, пропуская вперёд остальных. Взгляд уперся в оранжевую ватрушку, чудом зацепившуюся за торчащий из снега куст. Не знаю, зачем, но я принялась развязывать веревку, чтобы взять камеру с собой.
Она не поддавалась - онемевшие то ли от холода, то ли от боли в сломанных ногтях и множественных царапинах по всей поверхности ладони не слушались, пальцы практически не сгибались, но я, не понимая, зачем мне это, упорно продолжала распутывать камеру.
Мы все могли погибнуть! А если бы съехали чуть позже, и мы с Матвеем могли под лавиной оказаться! На месте Натальи могла быть я! И она... Что пережила она, бедненькая, там, под толщей снега, без надежды спастись? Она не верила в первые секунды, когда очнулась, что мы её достали - вдохнуть не могла, говорить не могла, только слезы бежали по лицу...
- Инга, что ты делаешь? - Звягин не мог меня оставить в покое и сейчас! Постаралась незаметно смахнуть слезы - издеваться же будет! - Оставь! Завтра заберем! Пошли домой!
Я не слушала. Теперь уже назло, наперекор его словам отвязывала, рвала крепкую веревку. Хотела остановиться, бросить, но не могла...
Кто бы плакал по мне, кроме мамочки? Только она, больная, старенькая, одна бы осталась, если бы я здесь... Слезы закипали на глазах и текли по горящему обветреному лицу, нос хлюпал, а губы кривились... Мне хотелось, чтобы он ушёл, не лез ко мне, не издевался сейчас. Мне нужно было выплакать пережитый ужас в одиночестве, да пусть даже при ком-то! Только не с ним рядом!
