Книга Без ума от любви - Дженнифер Эшли

— Но ты не против карет.

— Я могу остановить карету там, где мне хочется. Но я не могу сойти с поезда или судна там, где хочу.

— Это правда. — Она коснулась его губы. — Может быть, мы найдем что-либо, что отвлечет тебя от этих мыслей?

Йен резким движением захлопнул дверь.

— Я выхожу еще и потому, что мне трудно сдерживаться и не прикасаться к тебе, а это напряжение.

— Нам остается ехать поездом еще несколько часов, — продолжала Бет. — И я уверена, что Керри позаботится о том, чтобы нас не тревожили.

Йен задернул занавески и повернулся к ней.

— Что ты имеешь в виду?

Бет думала, что они мало что сумеют сделать в тесном железнодорожном вагоне, но Йен проявил незаурядную изобретательность. Она оказалась полураздетой, обхватившей его ногами, в то время как он стоял перед ней на коленях. В этом положении они были лицом к лицу. И Бет смотрела ему в глаза в надежде встретить его взгляд. Но на этот раз, взлетев на вершину блаженства, Йен закрыл глаза и повернул голову.

Всего лишь несколько минут спустя Бет была снова одета и сидела, стараясь отдышаться, на сиденье, а Йен вышел побродить по вагонам.

Когда Бет делила ложе с Томасом, они не были такими возбужденными, но в конце следовали нежные поцелуи и сказанные шепотом слова: «Я люблю тебя». А теперь Йен бродил по вагонам, и оставленная в одиночестве Бет смотрела на проносившиеся за окном зеленые долины Англии. Ей слышалось эхо заявления, сделанного Йеном несколько недель назад: «Я не буду ждать от вас любви, я не могу ответить вам любовью».

Багаж был благополучно доставлен, но когда они сели в элегантный экипаж, нанятый Керри, они поехали вместо вокзала Юстон в сторону Стрэнда.

— Разве мы остановимся в Лондоне? — удивилась Бет.

Йен кивнул. Бет смотрела в окошко на мрачный, дождливый Лондон, который казался еще мрачнее и скучнее теперь, после того как она видела широкие бульвары и парки Парижа.

— А твой дом неподалеку?

— Вся моя лондонская челядь, пока я пребывал во Франции, была отослана в Шотландию.

— Так где же мы остановимся?

— Мы посетим торговца древностями.

Она все поняла, когда он ввел ее в тесную лавочку на Стрэнде, где полки от пола до потолка были заставлены восточными редкостями.

— О, ты покупаешь еще фарфор династии Мин, — сказала она. — Вазу?

— Чашу. Я ничего не понимаю в вазах.

— А это не одно и то же?

Его взгляд показал ей, что она ненормальная, поэтому Бет не произнесла больше ни слова.

Торговец, толстяк с тускло-желтыми волосами и обвисшими усами, старался заинтересовать Йена вазой, которая была в десять раз дороже маленькой, с отбитым краем чаши, которую Йен попросил показать, но Йен не поддавался на его уловки.

Бет зачарованно смотрела, как Йен держал чашу кончиками пальцев и разглядывал каждую мельчайшую деталь. Он не пропускал ничего, ни трещинки, ни искажения. Он нюхал ее, пробовал на язык. Закрыв глаза, он поднес чашу к щеке.

— Шестьсот гиней, — сказал он.

Дородный торговец, по-видимому, удивился.

— Видит Бог, сэр, вы так разоритесь. Я собирался запросить три сотни, я должен быть честным. У нее отбит кусочек.

— Это редкая вещь, — возразил Йен. — Она стоит шесть сотен.

— Ладно. — Торговец усмехнулся. — Значит, шесть сотен. Это в моих интересах. А не желаете ли вы осмотреть мою коллекцию?

Йен с благоговением положил чашу на бархатный мешочек, лежавший на прилавке.

— У меня нет времени. Сегодня я везу свою невесту в Шотландию.

— О, — с интересом посмотрел на Йена торговец. — Простите меня, миледи. Я не догадался. Мои наилучшие пожелания.

— Это произошло довольно неожиданно, — неуверенно сказала Бет.

Торговец поднял брови и взглянул на Йена, который снова любовно держал в своих толстых пальцах все ту же чашу.

— Я рад, что у вас нашлось время остановиться, зайти в мою лавку и посмотреть. Что я могу вам предложить?

— Какая удача, что мы застали вас здесь, — сказала Бет. — И чаша все еще здесь.

Торговец удивился.

— Это не удача, миледи. Лорд Йен прислал мне телеграмму из Парижа, в которой просил придержать ее для него.

— О!

Бет густо покраснела.

— Да, конечно, именно так он и поступил.

С момента их поспешного заключения брака, Бет все время находилась рядом с Йеном, за исключением того времени, когда он расхаживал по вагону и по палубе, и вездесущий Керри, должно быть, по пути послал телеграмму с какой-то станции. Вот еще мелочи, о которых Йен мог не беспокоиться. Под внимательным взглядом Йена приказчик торговца упаковал чашу. Йен сказал, что человек, занимающийся его делами, скоро привезет деньги, и торговец поклонился.

— Конечно, милорд. Примите поздравления, миледи.

Приказчик придержал дверь, чтобы они вышли, но не усели они сделать и пару шагов, как прямо перед ними из кареты вылез Линдон Мейтер. Красивый блондин застыл на месте, и его лицо приобрело какой-то странный зеленый оттенок.

Бет держала руку на локте Йена, и он рывком привлек ее себе.

Мейтер горящими глазами смотрел на сверток в руках Йена.

— Проклятие, это не моя ли у вас чаша?

— Цена была бы слишком высока для вас, — ответил Йен.

У Мейтера отвисла челюсть. Он уставился на Бет, которой так хотелось нырнуть в тесноту наемного экипажа и сбежать. Но вместо этого она вздернула подбородок и не шевельнулась.

— Миссис Экерли, — произнес Мейтер, — вспомните о своей репутации. Люди могут подумать, что вы его любовница.

Под людьми Мейтер подразумевал себя самого.

Бет не успела ответить, как Йен спокойно произнес:

— Бет — моя жена.

— Нет! — Мейтер побагровел. — Ах, ты негодяй! Я засужу вас обоих. Нарушение брачного контракта и все подобное.

Бет представила унижение в суде, адвокатов, копающихся в ее прошлом; разоблачение этого ужасного мезальянса, а вторым был ее брак с Йеном.

— Вы приехали, чтобы продать.

Йен перебил Мейтера.

— А? — Мейтер сжал кулаки. — Что вы имеете в виду?

— Хозяин лавочки сказал, что он ожидает не только, что чашу доставят, но и заберут ее. Вы хотели обменять вашу вещь на эту.

— Ну и что? Это все принадлежит коллекционеру.

— Дайте посмотреть.

Волнение Мейтера было почти смешным. Он несколько раз открывал и закрывал рот, но Бет видела, как жадность и отчаяние сменяют негодование. Мейтер щелкнул пальцами, и его слуга принес из кареты саквояж.