Книга Жемчужина Санкт-Петербурга - Кейт Фернивалл

Свет погас. Тьма содрогнулась. Раздались крики, но их поглотил грохот обрушивающихся стен и сыплющихся сверху кирпичей и камней. Валентина заметалась, охваченная паникой. Она бы, наверное, упала, но чьито сильные руки схватили ее и прижали к стене. Валентина принялась шарить по кирпичной поверхности руками в надежде определить, куда двигаться. Задыхаясь от пыли, она благоразумно не открывала рот.

— Сюда, — раздался рядом с ней хриплый, злой голос Йенса.

Он потянул ее за собой. Валентина не могла ни дышать, ни соображать. У нее заложило уши. Она наклонила голову, когда Йенс увлек ее в какойто небольшой, ведущий в сторону ход.

— Сюда!

Ничего не понимая, девушка свободной рукой случайно нащупала руку когото другого и потащила за собой. Пока они пробирались вперед, туннель наполнился криками. Сердце Валентины выпрыгивало из груди, дыхание перехватило. От смятения и поднявшейся в воздух пыли она перестала понимать, что происходит.

Но Йенс даже в кромешной тьме, похоже, совершенно точно знал, куда идти, и пальцы его были сомкнуты на ее руке, как клещи. Что бы ни случилось, он не отпустит ее. Отдавшись этой мысли, Валентина последовала за ним.

Тишина. Шум в конце концов прекратился, и сделалось тихо. Так тихо, как бывает только под землей. Йенсу эта полная, абсолютная тишина была хорошо знакома. Иногда у него возникала мысль, что так выглядит смерть. Никакого бушующего адского пламени, лишь холодное и полное небытие. Ни жизни, ни звуков, ни воздуха. Он почувствовал мучительную боль в голове, точно мозг его пропускали через мясорубку. Зажег свечку и увидел, что его руки дрожат. Когда ожил крошечный огонек, рядом с ним раздались облегченные вздохи. Он взял за правило никогда не спускаться под землю без свечки и спичек.

— Сколько нас? — Он пересчитал головы. — Восемь.

Восемь из семнадцати. О Боже! Министр Давыдов и его жена были среди спасшихся. Крошкин, молодой геодезист, тоже был здесь. Но ни инженера, ни гидролога Пруца он не увидел. Кто еще? Йенс поднял свечку повыше, отчего на темных стенах задрожали тени.

Валентина была рядом с ним, сидела на полу. От мысли, что она ранена, у него екнуло сердце. Но нет, она просто вместе с Соней помогала Крошкину, который растянулся на мокрой земле. Одна из его штанин была изодрана в клочья, и под ней поблескивала кровь. Тут же стояли еще двое: дрожащий всем телом член Думы и его жена. Она, точно ребенка, прижимала к себе мужа и, поглаживая его бакенбарды, пыталась успокоить супруга, приговаривая:

— Тише, не плачь, Яков. Тише. Вытри слезы.

Неожиданно судорожно всхлипывавший политик воскликнул:

— Мы все умрем здесь!

Валентина подняла голову. Шляпки на ней уже не было, темные волосы потускнели от пыли и грязи. Она повернулась к Йенсу.

— Это правда? — спросила она, внимательно глядя на него. — Мы умрем?

Тут же на него обратились взоры всех остальных. Йенс почувствовал тяжесть, как будто на него надавил слой земли и камня, который был у них над головами.

— Нет. Конечно нет. Посмотрите, где мы находимся. Это так называемая промежуточная камера. Здесь два шлюза, один за другим, чтобы управлять напором воды из открытого колодца вон там. — Он указал кудато в темноту, куда не проникал свет свечки, и на его пальцы полился горячий расплавленный воск. «Говори, забивай им головы словами, чтобы они не начали паниковать», — твердил он про себя. — Но здесь, — он отошел на шаг от сгрудившихся фигур, — на крючке, специально для непредвиденных случаев, висит вот что.

Жестом фокусника, достающего из цилиндра кролика, он выхватил из темноты масляную лампу. Запалив ее от свечки, Йенс увидел, как ее свет окрасил серые от пыли лица в желтый цвет. Их глаза начинали оживать, взгляды становились более осмысленными.

— Нам нужно дождаться, пока оставшиеся наверху инженеры выяснят, что произошло, — продолжил он. — Все там, сверху, наверняка так же ошеломлены, как и мы внизу. — Он с трудом выдавил из себя улыбку. — Слава Богу, здесь мы в безопасности.

— Откуда вы знаете? Потолок может рухнуть в любую секунду.

«Давыдов. Черт бы его побрал!»

Все подняли головы и стали всматриваться в низко нависающий кирпичный свод, думая увидеть на нем трещины. Йенс буквально почувствовал новый прилив страха.

— В туннеле кладка прочная и надежная.

— Мы уже видели, какая она надежная. — Лицо Давыдова было напряжено.

— Нет.

— Что «нет», Фриис?

— Обвал произошел не изза непрочности стен.

Валентина поднялась на ноги. В полутьме она казалась совсем маленькой.

— Был взрыв. Я слышала его.

— Не городите чепухи, барышня. Просто слабый потолок не выдержал и…

— Она права, — произнес Йенс.

Какой острый слух. Она сумела распознать отдельные звуки в том, что для всех остальных прозвучало сплошным грохотом.

— Какого черта вы пытаетесь нам тут…

— Андрей! — произнесла госпожа Давыдова, положив ладонь на руку мужа и крепко сжав пальцы. — Не сейчас. Давай лучше подумаем, что мы можем сделать, а обвинения оставь на потом.

Она посмотрела вокруг и улыбнулась. Улыбка у нее вышла не самая жизнеутверждающая, но это помогло разрядить обстановку.

— Вы совершенно правы, сударыня. Нужно сохранять спокойствие. Сейчас самое важное — помочь раненым. — Йенс подошел к лежащему геодезисту. Молодой человек, сдерживая боль, прижимал к груди руки. — Как вы?

Крошкин скривился.

— Ничего. Выживу.

— Мы все выживем.

Медсестра кивнула и добавила обнадеживающе:

— У вас на одной ноге под коленом содрана плоть, но кость, к счастью, не пострадала. — В руках Сони была одна из ее обширных нижних юбок, она крепко прижимала ее к ране.

— Вот. — Йенс снял с ремня карманный нож.

У Крошкина глаза полезли из орбит.

— Нет, парень, мы не собираемся отрезать тебе ногу, — успокоил его Йенс. — Это чтобы сделать перевязку. — Йенс положил руку на плечо медсестры. — Постарайтесь, голубушка, — негромко произнес он и повернулся к министру. — Господин министр, помогите нарезать ткань для перевязки.

Он передал нож Давыдову.

— Есть еще раненые?

Никто не откликнулся. Окинув взглядом пленников подземной ловушки, Фриис с радостью отметил, что никто из них не упал духом. Он преисполнился уважения к этим людям, даже к Давыдову, который принялся уверенно кромсать ножом юбку.

— Я знаю, нам всем досталось, но… — Он догадывался, что им это не понравится. — Если других раненых нет, я покину вас.

— Нет. Не уходите, — раздался голос Валентины. Йенс заметил грязь у нее на шее. — Вы хотите вернуться туда? — произнесла она.