Книга Директива 22 - Ирина Ростова

– В смысле?

– Тут полно гражданских. С детьми, со стариками. Представляешь, если тут погоню устраивать? Или вдруг придется стрелять? Да даже в доме стрелять! Стены взрывостойкие, скорее всего, но плазма вполне может расплавить, пластик же наверняка.

– Значит, постараемся обойтись без стрельбы, – резюмирую я. Имплант к усилителю я подключаю куда более осторожно, чем обычно, можно сказать, даже нежно – сбоку на виске – сплошная рана, прикрытая искусственной кожей, и мне банально саднит. Вопреки обсужденному с Кином, бластер я все же достаю. На всякий случай.

Искомая дверь, принадлежащая Гвидо Альтресу ничем не отличается от всех остальных. Она самая обычная, как и его биография, обрисованная Дип в сопроводительном файле.

Кин огляделся и указал мне на точку в конце коридора.

Я выгибаю бровь, и шеф повторил свой жест. Видимо, моя задача – прикрывать снаружи, так что я без споров занимаю указанное место, растягивая на тонкой псионической нитке щит для Кина, на всякий случай, и уже со своего места наблюдаю, как Кин нажал на панель интеркома.

– Гвидо Альтрес? Я из управляющей компании. Поступили жалобы на протечку от соседей снизу. Вы не могли бы впустить меня, чтобы я мог проверить и убедиться, что проблема в трубах, а не в вашей квартире?

Я бы не поверил. Конечно, люди бывают разные, но людей из управляющей компании в таких зверских пиджаках с павлиньими хвостами просто не бывает. Особенно – в павлиньих пиджаках ценой в десять минимальных зарплат.

Однако в интеркоме прозвучало недовольное ворчание, которое толком и расшифровать нельзя, и дверь открылась. Кин было сделал шаг вперед, но внезапно кто-то из глубины квартиры заорал:

– Это Кинслеер, придурок!

И тут же раздался выстрел.

Кин качнулся назад и вбок, выхватывая бластер. Щит выдержал, и я продолжаю его держать, пока Кин блокировав ногой дверь, чтоб не закрыли, то и дело выглядывал из-за нее, чтобы сделать пару коротких, веских выстрелов. Из распахнутой двери при этом палили в белый свет, как в копеечку, так, что на противоположной стене начали плавиться стенные панели. Нетрудно догадаться, чем это кончится. Да, это тугоплавкий пластик с малым уровнем потенциального задымления, сертифицированный и вполне подходящий для противодействия пожару, но плазменное оружие генерирует куда больший температурный уровень. Еще чуть-чуть и включится пожарная тревога, и люди начнут выскакивать в коридор, чтобы последовать плану эвакуации. А тут и мы с бластерами, и агрессивные уголовники в своей норе.

Я кривлюсь и двигаюсь к открытой двери, останавливаясь так, чтобы не попадать под обстрел или в потенциальную зону видимости, но достаточно близко, чтобы попробовать поймать засевших там несознательных граждан за мозги.

– Сдавайтесь! – между выстрелами выкрикнул Кин, который наверняка пришел к тем же выводам, что и я. – Я лично обещаю вам скидку на обвинения!

– Это Кинслеер, дебил, – слышу я между залпов из квартиры. – Он все врет!

Кин не врал, конечно, и скидку бы он им в самом деле сделал, но это уже не важно. Важно то, что звук голоса из комнаты помог мне нащупать и отделить от остальных мысли одного из бандитов и хорошенько их подцепить, накручивая одну на другую. Это не очень сложно, мужик явно под кайфом, но от этого результат мало предсказуем. Вместо того, чтобы аккуратно упасть в обморок, он начинает метаться и орать как резанный.

– Прочь, прочь из моей головы! Прочь из головы! – визжит он.

– Э, ты чего?

– Это ты! Ты!

– Чего… да чего ты делаешь, э! – раздался выстрел, вскрик и тишина. Кин, пользуясь отсутствием шквального огня, тут же ворвался внутрь и сделал два точных, коротких выстрела, финализируя нашу победу, и почти одновременно с этим я выворачиваю из-за двери, тоже. Кин оттолкнул ногой подальше выпавшее из рук наших противников оружие и укоризненно посмотрел на меня.

– И зачем было его заставлять в своих палить? Ты жестокое, бессердечное существо.

– Они под кайфом, – дергаю плечом я. Подобравшись к одному из лежащих, я оттягиваю его веко, чтобы осмотреть склеру. – Забрин, – сообщаю вслух. – Видимо, он вызывает галлюцинации при псионическом воздействии.

– То есть, мы накрыли лавочку, когда они собрались расслабиться, – прокомментировал Кин, вызывая полицию и врачей.

И тут, конечно же, все-таки сработала пожарная сигнализация, как назло. Тут же раздалось хлопанье дверей, топот, взволнованные голоса – жители дисциплинированно покидали квартиры, а вот нам это было нельзя. И теперь пока пожарные не снимут тревогу, никакая скорая, никакая полиция сюда не пройдут.

– Вот же дрянь, – выругался Кин. – Глянь тех, они продержатся? Хоть кто-то. Нам бы не повредили бы их показания, ради них мы сюда и явились, в конце концов.

– Плохо, что мы не знаем, кто из них Гнарк, – кривлюсь я, проверяя состояние каждого из трех. – Можно попробовать моего наркомана, – поколебавшись, выбираю я. – Тому ты легкие прострелил, он уже булькает. А этот мертв.

– Да уж, без полголовы не бегают, – Кин придирчиво выбрал наименее засиженный стул в комнате, сел и закурил, а я молча принимаюсь за дело. Тому, которому Кин прострелил грудь, уже не помочь без срочной операции, поэтому я только обезболиваю его, и даже не останавливаюсь для попыток покопаться в его голове, потому что наркоману еще можно помочь, и из него потом есть шансы что-то вытянуть. Получается не очень. У него пробито всего лишь плечо, но общая интоксикация от наркотика так велика, что даже от не самой страшной раны началась аритмия и сердце засбоило. Кроме того, он постоянно пытается перестать дышать, и я полностью сосредотачиваюсь на том, чтобы в слиянии сознаний контролировать пульс и дыхание.

Вдох, выдох. Вдох, выдох. И так по кругу, бесконечно. Булькающий вдох рядом замирает, но я продолжаю вести своего временного пациента.

Вокруг него плавают мысли, и я вынужденно думаю их вместе с ним, и даже немного разматываю в нужные стороны, хотя его волнует, по большей части то же, что и меня сейчас. Закладки, деньги. Продажи через Сумсеть. Надежный поставщик, постоянный, много лет. Гнарк давно с ним работает, и не только Гнарк. Хорошая дурь. Зяба, Хола, Ксу. Здесь не сделаешь – полно полиции. Везде полиция! Гнарк сказал, хотят накрыть. Надо убрать кое-кого, чтобы все было хорошо.

Не получилось.

Мать его, телепат.

«Мать-его-телепат» – это, видимо, я.

– Держитесь? – заботливо уточнил Кин.

– Когда уже конец тревоги?

– Врачи приехали, и полиция, начальник отделения срется с пожарными. Они проверяют, и все такое. Думаю, скоро.

– Хорошо. Но он толком ничего не знает, разве что, можем накрыть кучу мест с закладками и пару-тройку курьеров. Это мелкая сошка. Вот не мог бы этого застрелить, а другого оставить?

– Извини, ошибся. В следующий раз предварительно проведу опрос участников и отстрелю в соответствии с анкетой.